Случилось это в 70-е гг. в Тюмени. Этот жуткий случай был похоронен в архивах. Волна преступлений, прокатившаяся тогда по Тюмени, вызвала массовый шок, который сначала загнал в квартиры население почти целой области, а затем вывел на улицы и чуть не привел к антикоммунистическому перевороту… За месяц из густонаселенного района города исчезли 19 отцов…Случилось это в 70-е гг. в Тюмени. Этот жуткий случай был похоронен в архивах. Волна преступлений, прокатившаяся тогда по Тюмени, вызвала массовый шок, который сначала загнал в квартиры население почти целой области, а затем вывел на улицы и чуть не привел к антикоммунистическому перевороту… За месяц из густонаселенного района города исчезли 19 отцов. Розыски милиции ни к чему не привели. Последней в этом списке числился Иван Семенюк — 42 года, но нашёлся он первым. В городе началась паника. Дети ни на шаг не отпускали отцов от себя, многие отцы не ходили на работу и в пивные. Сидел дома и Иван Семенюк. Так получилось, что однажды сын Ивана на своем \»Москвиче\» задавил у подъезда болонку, принадлежавшую семье молодых врачей, живущих над ними. Он предлагал соседям большие деньги, но те отказались. Через месяц внезапно исчез отец. Это был страшный удар для Семенюков, сделавших, казалось, все для защиты своего отца. В милиции приняли заявление об исчезновении отца, не скрывая, однако, что найти его — надежды мало. Тем временем по ночам, а иногда и днем детям Семенюк стали слышаться странные звуки, будто скулила собака. Зоя, так звали соседку сверху, извинилась и сказала, что они завели щенка, подрезали ему хвост, вот он и скулит. …Старший сын Семенюка, как обычно, приехал перекусить домой, и первое, что ему бросилось в глаза, была вода, стекавшая на дорожку из-под двери ванной. Заливало сверху. Слышно было, как изводится соседский щенок. Когда пришедшие сантехники взломали дверь и открыли ванную комнату, то на них бросилась посаженная на цепь… Нет, не собака. Это была голова отца. Старший сын сначала кинулся к ней, но не совладал с собой, выбежал вон из квартиры. Потом опять появился с перекошенным лицом и стал неистово целовать голову отца, вернее то, что от нее осталось: голова, уши и обрезаные по всем правилам ампутации конечности. Культи еще не совсем зажили, от бинта тянулись по полу ленточки крови и гноя. Маленькое существо рвалось в стороны на своей цепочке, поскальзывалось и, падая, ударяясь о ванну, издавало те самые звуки, которые Семенюки приняли за жалобный лай собаки. Язык у головы отца тоже был вырезан. Взрослые мужчины не скрывали слез, глядя на полуголову-полусобаку полуотца. Особая группа задержала этих врачей-садистов. Милиционеры едва сдерживали себя, чтобы не устроить самосуд. Один лейтенант, не выдержав, нанес несколько ударов преступнику в пах, и, если бы его не остановили, забил бы насмерть. Но шестеро людей, находившихся в квартире, не успели сдвинуться с места, как все было кончено. Арестованные кивнули друг другу, и в тот же миг сверкнули два тонких лезвия. Прежде чем их успели схватить за руки, скальпели, направленные мастерскими движениями, распороли животы обоим, и внутренности тяжело плюхнулись на ковер. Оба палача рухнули без признаков жизни. Врач скорой помощи констатировал смерть. Кроме головы отца Семенюка, а точнее того, что от неё осталось, нашлась еще голова другого отца, про которую уже все забыли. Её обнаружили недалеко от Тюмени. По грязным одеялам по полу ползало существо – голова отца с пустыми фиолетовыми глазницами, обрубок туловища и всего одна рука, с помощью которой голова отца передвигалась от валявшегося в углу хламья к алюминиевой миске с кислыми щщами, облепленной множеством тараканов…
