Это было в лихие 90-е, как их теперь называют. А тогда это были обычные годы, может быть более тяжёлые, чем все остальные, но мы были молоды и радовались жизни, надеясь на то, что, в конце концов, всё будет хорошо.
Теперь немного о моём отношении к мистике. Человек я прагматичный, поведение моё подчиненно здравому смыслу и ни во что сверхестественное я не верю. Однако события двадцатилетней давности потрясли меня так, что я помню о них до сих пор и сегодня, используя возможности современных технологий, хочу вам о них рассказать.
Началось всё с того, что Лена — школьная подруга моей жены подарила нам книгу. Не помню, к какому событию был этот подарок приурочен, время прошло уже не мало, да и книгой эту брошюру можно назвать с большим трудом, ну подарила да и подарила, чего уж тут…Это было в лихие 90-е, как их теперь называют. А тогда это были обычные годы, может быть более тяжёлые, чем все остальные, но мы были молоды и радовались жизни, надеясь на то, что, в конце концов, всё будет хорошо.
Теперь немного о моём отношении к мистике. Человек я прагматичный, поведение моё подчиненно здравому смыслу и ни во что сверхестественное я не верю. Однако события двадцатилетней давности потрясли меня так, что я помню о них до сих пор и сегодня, используя возможности современных технологий, хочу вам о них рассказать.
Началось всё с того, что Лена — школьная подруга моей жены подарила нам книгу. Не помню, к какому событию был этот подарок приурочен, время прошло уже не мало, да и книгой эту брошюру можно назвать с большим трудом, ну подарила да и подарила, чего уж тут.
Я в ту пору был увлечен Чейзом, блуждал, как считали многие, во мраке безвкусицы. А мне нравилось, не буду же я под чужое мнение подстраиваться. К подаренной книге интереса не проявил. Ну что хорошего может подарить женщина да к тому же ещё и молодая? Для приличия спросил у жены кто автор? Она сказала, что Дюма. Я поинтересовался, мол, тот самый? Она ответила, что да. А времена были такие, что каждый, кто хоть как-то умел писать, считал себя Дюмой.
«Ага, будет Дюма такую ерунду писать», — подумал я. Ничтожный размер книги, как мне казалось, подтверждал мои домыслы. А когда жена сказала: «Книга интересная», — у меня отпали последние сомнения. Читать нельзя. « И что же там интересного?»- я старался, что бы в голосе моём звучало как можно меньше язвы. Оказывается в давние времена, когда палач рубил головы, голова умирала не сразу. Она ещё долго смотрела в глаза своему палачу, могла произнести какую-то фразу. Ну, очень интересно!
книгаЯ повеселился, и мы легли спать. Среди ночи проснулся, в углу комнаты что-то стучало. Может, стучало громко сказано, скорее легонечко постукивало, но согласитесь, приятного мало. Первая мысль была — разбудить жену. Она мистику любит, ей, как говорится, и карты в руки. Но подумав немного, я пришел к выводу, что этого делать нельзя. Вдруг жена испугается. Она же всё-таки женщина. Хорошо хоть я — мужчина и ничего не боюсь. Я бы, наверное, даже встал посмотреть, что там не так, но в комнате так прохладно и неуютно, а здесь под одеялом хорошо. Короче говоря, я поступил разумно, укутался с головой и уснул.
Утром как бы между прочим (чтобы не сеять панику), я деликатно поинтересовался у жены, не слышала ли она в доме посторонних шумов. Жена посмотрела на меня как-то странно. Я тонко разбираюсь в человеческой психологии, но в тот раз так нечего и не сумел понять. Может быть, её смутило наше общежитие, которое я громко назвал домом? Короче говоря, вопрос остался открытым.
При выходе из лифта я нос к носу столкнулся с соседом, живущим в соседней комнате. На мой вопрос, не стучал ли он среди ночи, этот вполне порядочный с виду человек округлил глаза и посоветовал мне лечиться электричеством. В повседневных заботах время летит незаметно. Прошел и этот день. К своему великому огорчению я заметил, что спать мне совершенно не хочется. Все в доме меня начало раздражать. Особенно бесила жена, читавшая на ночь свою любимую книгу про невинно отрубленные головы. Мало того, у неё появилась привычка читать вслух.
— Ты когда-нибудь прекратишь читать эту муру? — я чувствовал, как раздражение закипает во мне словно вода в чайнике.
-И это кто же у нас такой умный, что произведения великого классика выдает за муру?- жена явно не понимала, что она играет с огнём.
Я подкрался к ней походкой барса или ещё кого-то, сейчас уже и не помню.
-Сейчас ты о многом пожалеешь,- прошипел я, страшно вращая глазами.
-Ага, — зевнула жена. — Помой посуду и ложись спать.
Хорошо, что ей хоть как-то удалось разрядить обстановку, а то я просто не знаю, что мог бы натворить. Заполночь кое-как угомонились.
-Может, свет не будем выключать? — предложил я решительно.
-Может, спать не будем вообще? — съязвила жена.
С тем и уснули. Среди ночи дикий стук вырвал меня из цепких лап Морфея. Обливаясь холодным потом, я лежал и слушал, как стучат мои зубы. Стук, раздававшийся теперь уже из другого угла комнаты, был несколько тише стука производимого мною.
Я попытался разбудить жену, а вдруг ей страшно.
-Оля, слышишь, стучат.
-Ну, так пойди и открой, — посоветовала жена, переворачиваясь на другой бок.
-Да нет, в углу стучат.
-Ну, пойди в углу открой, — посоветовала жена, не открывая глаз.
-Вчера в одном углу стучали, сегодня в другом, — выдал я, поражаясь собственной наблюдательности.
— Ну, правильно,- снова зевнула жена. — Вчера книга в одном углу лежала, а сегодня в другом.
Так я и думал, всему виной проклятая книга. Я попытался придать своему лицу глубокомысленное выражение и спросил жену прямо в лоб.
-Как ты думаешь, почему книга стучит?
Ответ оказался в высшей степени неожиданным.
-А я почём знаю.
С тем и уснули. На другой день у нас были гости. Ну, ни гости, а гостья, короче говоря, сестре жены делать было нечего, вот черт её к нам и принес. Посидели, попили чай, крепче ничего не было. Я жене намёками, дескать, пора гостям домой, не понимает. Ну, что ты хочешь, женщина.
-Ну, давай хоть книгу выбросим,- говорю.
-А что за книга? — насторожилась сестра.
А я — дурак возьми ей всё и расскажи.
-Ой, как интересно,- оживилась сестра. — Я у вас с ночёвкой останусь. Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.
«Как она собирается смотреть на стук в темноте», — подумал я, но с женщиной разве поспоришь?
Во втором часу ночи кое — как успокоились и улеглись. Я с женой на кровати, её сестра на полу. Я конечно для приличия повыпендривался, я лягу на полу, я — мужчина. Но сестра была непреклонна, и я настаивать не стал.
Только начал засыпать, с полу послышалось нытьё.
— Почему не стучат? Когда начнут стучать?
«Вот скотина», — думаю. «Мне завтра рано вставать, а тут развлечения подавай. Настучать бы тебе по бестолковке!»
Еле — еле уснул и вдруг слышу голос с пола.
-Ой, и правда застучало. Я бы даже сказала, закапало.
Просыпаюсь и вижу — жена спит, её сестра сидит на полу и щурится, пытаясь в темноте хоть что — нибудь рассмотреть.
-Наверно, это кран на кухне капает, — предположила сестра.
-Наверно, — говорю. — Только кухня у нас в другом конце коридора, метров сто отсюда.
-Так ночью звуки разносятся лучше.
-Лучше. Только воды у нас ни холодной, ни горячей уже третьи сутки нет.
Я посмотрел в угол и замер. На высоте человеческого роста виднелась отрубленная голова. На чём она держалась было непонятно, а глаза её злые и колючие, казалось, заглядывали в самую душу. Во рту у меня пересохло, по спине пробежал неприятный холодок, а тело с головы до пяток покрылось крупными мурашками. Стук в углу прекратился, его сменил гулкий стук моего сердца. Отчётливо ощущалась пульсация в венах, которые жутким образом вздулись на моих висках. Казалось — время остановилось и если ничего не произойдет, сердце не выдержит бешеной нагрузки. Я конечно бы закричал, если бы я мог в этот момент закричать, и я конечно бы побежал, если бы моё тело было мне послушно.
«Почему её глаза смотрят так ненавистно? Неужели я в чём — то виноват? Видит бог, не по моей вине рубились головы невинных людей». На секунду мне показалось, что взгляд колючих глаз стал немного мягче, тело моё обрело подвижность, и дар речи вернулся ко мне. А ужасная книга захлопнулась.
Жена продолжала спать, а её сестра шарила вокруг себя руками, вероятно пытаясь найти оставленные на ночь очки. «Да она с ума сойдёт, если увидит такое», — пронеслось у меня в голове. Не найдя очков, сестра встала и как завороженная направилась в угол. Руки она держала перед собой, а губы её что — то шептали, только слов невозможно было разобрать.
-Не ходи туда! Вернись! — вырвалось из моей груди, но она уже была в углу. Звук падающих капель вернул моё сознание. Капли были теплыми и приятными. Я открыл глаза и увидел стоящую над собой сестру. В руках она держала отрубленную голову, капли крови стекали по ней и падали мне на лицо.
День сменил ночь, и улицы наполнились городским шумом. Прогнав остатки тяжёлого сна, я открыл глаза и улыбнулся. «Такой бред можно увидеть только во сне, — подумал я и обвел глазами комнату. Ни жены, ни её сестры — никого, такая красота. Я поднялся и прошел в ванную. Открыл воду, бросил небрежный взгляд в зеркало и…
Из груди моей вырвался крик, в зеркале на лице своём я увидел бурые пятна. Это были пятна запёкшейся крови…
