Недавно мы пережили большую потерю, умерла сестра моей мамы. Мужа у нее не было, зато четырехлетняя дочь Лера осталась. Мы с мужем взяли на себя заботу о ней. Как только ребенок узнал о смерти матери, она закрылась в себе и вообще не выходила из дома. Да, и она вообще отказалась переезжать куда-то, поэтому я и мой муж переехали в квартиру, где они жили с матерью. Мы думали, что после похорон она согласится переехать к нам, потому жить в той квартире стало просто невыносимо. По ночам включалась и выключалась сама по себе вода, то же самое происходило со светом. Двери и полы скрипели, как будто кто-то постоянно бегает из комнаты в комнату. Я пыталась освятить квартиру, но толку это не принесло…Недавно мы пережили большую потерю, умерла сестра моей мамы. Мужа у нее не было, зато четырехлетняя дочь Лера осталась. Мы с мужем взяли на себя заботу о ней. Как только ребенок узнал о смерти матери, она закрылась в себе и вообще не выходила из дома. Да, и она вообще отказалась переезжать куда-то, поэтому я и мой муж переехали в квартиру, где они жили с матерью. Мы думали, что после похорон она согласится переехать к нам, потому жить в той квартире стало просто невыносимо. По ночам включалась и выключалась сама по себе вода, то же самое происходило со светом. Двери и полы скрипели, как будто кто-то постоянно бегает из комнаты в комнату. Я пыталась освятить квартиру, но толку это не принесло.
Однажды ночью мне, как обычно, не спалось, а муж давно спал. Я услышала шепот из комнаты Леры. Мне стало почему-то очень жутко, но мужа я будить не стала. Я тихо включила свет, подошла к её двери и послушала, что там происходит. Я слышала только голос моей девочки:
— Не хочу спать, хочу играть с Катей (это её кукла). Еще немного поиграю и лягу.
Я открыла дверь. Девочка сидела в углу за шкафом, обнимая свою куклу, и испуганно на меня смотрела. Она с такой настороженностью выглядывала из-за угла, как будто я ей враг.
— Лерочка, а с кем ты разговаривала сейчас? — спросила я.
— С мамой…
По моей спине пробежали стадом мурашки. Я уложила её спать, а сама прижалась к мужу и тоже задремала. Потом еще в течение недели девочка постоянно с кем-то разговаривала. Я перестала на это обращать внимание, списав всё на стресс — ребенок маму потерял, тут не только сама с собой заговоришь. Квартира так и продолжала испытывать моё терпение.
Однажды днем, когда я готовила обед, я несколько раз звала Леру есть, но она кричала, что не хочет. Вообще она всегда не испытывала влечения к еде, поэтому её было трудно заставить поесть. Её мама была человеком, мягко говоря, нетерпеливым, и когда Лера отказывалась есть, то насильно тащила её за стол. И вот, когда я, наверное, уже десятый раз позвала Леру обедать, я услышала жуткий грохот и плач. Я тут же побежала в комнату и увидела картину, совершенно необъяснимую. Огромный шкаф-купе свалился на ребенка. Благо, он её не прижал к полу, а, одним краем уперевшись за кровать, оставил угол между ним и полом. Лера сильно испугалась и потом еще до конца дня была в истерике. Ночью того же дня я опять услышала, как она плачет и просит прощения. Я зашла, чтобы её успокоить, она залезла ко мне на руки и крепко обняла. Она всё время смотрела в один и тот же угол, как будто там кто-то стоит. Причем смотрела она очень испуганно.
— Лера, кто там? — спросила я.
— Мама… — тихо прошептала она.
— Лерочка, скажи маме, что ты её отпускаешь и чтобы она уходила.
— Мама не хочет уходить!
Когда настал сороковой день со смерти, мы с Лерой сходили на могилку, положили цветы, раздали гостинцы детям, чтобы поминали умершую. Всё стало спокойно. Мы продали эту квартиру и забрали девочку к нам.
