Призрак из заброшенного дома
В деревне. где я живу, есть заброшенный дом. Заброшен он с военных времён, тогда ещё монархия была. И в этот дом мы с друзьями любили наведаться. Нам было по 11 -13 лет, и мы там часто играли в прятки. Однажды, во время такой игры, мы с подругой Аней спрятались в одном и том же месте. Сидим, ждём, пока нас найдут…
И вдруг раздаются шаги. Мы уже представили, как выходим из убежища. Но это были не наши друзья. В комнату вошла старая женщина, опираясь на клюку, она подошла к нам. Мы задрожали от страха, а она молча указала нам скрюченным пальцем на дверь. Её лицо было очень страшным. Мы, не помня себя, выбежали из того дома. От старух мы разузнали: во время войны там жила семья.
Все они уехали, узнав о наступлении, не взяли лиш бабку 80 лет, которая была бы обузой. Она там и умерла, в доме — её убили воры, которым она пыталась помешать обокрасть дом. И, наверное, она не хочет больше видеть в доме чужих людей. Я, во всяком случае, желания ещё раз увидеть её точно не испытываю.В деревне. где я живу, есть заброшенный дом. Заброшен он с военных времён, тогда ещё монархия была. И в этот дом мы с друзьями любили наведаться. Нам было по 11 -13 лет, и мы там часто играли в прятки. Однажды, во время такой игры, мы с подругой Аней спрятались в одном и том же месте. Сидим, ждём, пока нас найдут…
И вдруг раздаются шаги. Мы уже представили, как выходим из убежища. Но это были не наши друзья. В комнату вошла старая женщина, опираясь на клюку, она подошла к нам. Мы задрожали от страха, а она молча указала нам скрюченным пальцем на дверь. Её лицо было очень страшным. Мы, не помня себя, выбежали из того дома. От старух мы разузнали: во время войны там жила семья.
Все они уехали, узнав о наступлении, не взяли лиш бабку 80 лет, которая была бы обузой. Она там и умерла, в доме — её убили воры, которым она пыталась помешать обокрасть дом. И, наверное, она не хочет больше видеть в доме чужих людей. Я, во всяком случае, желания ещё раз увидеть её точно не испытываю.
