Уже давно объявили отбой, но мне не спалось. Я лежала на спине и вспоминала все то, что произошло за сегодняшний день. Хотя, что, собственно, могло произойти? Теперь каждый мой день похож на предыдущий, равно как и на последующий. Впрочем, как и дни любой из нас — заключенных женской колонии под Владимиром…Унылый пейзаж за окном, серые стены камер, колючая проволока — грустно, не правда ли? Но, знаете, жить можно и здесь. Скажу вам больше: если бы меня сейчас спросили «раскаиваешься ли ты в том, что сделала? хотела бы изменить что-то?», я без размышлений ответила бы «нет!»…
… В ту ночь это произошло снова.
— Идем! Идем! — тоненький детский голос, звенящий нежным колокольчиком, опять звал меня.
Я проснулась. Маленькая холодная ручка гладила меня по ладони. Еще секунда — и вот уже кто-то невидимый взял меня за руку и потянул за собой.
Идем… Идем…Уже давно объявили отбой, но мне не спалось. Я лежала на спине и вспоминала все то, что произошло за сегодняшний день. Хотя, что, собственно, могло произойти? Теперь каждый мой день похож на предыдущий, равно как и на последующий. Впрочем, как и дни любой из нас — заключенных женской колонии под Владимиром…Унылый пейзаж за окном, серые стены камер, колючая проволока — грустно, не правда ли? Но, знаете, жить можно и здесь. Скажу вам больше: если бы меня сейчас спросили «раскаиваешься ли ты в том, что сделала? хотела бы изменить что-то?», я без размышлений ответила бы «нет!»…
… В ту ночь это произошло снова.
— Идем! Идем! — тоненький детский голос, звенящий нежным колокольчиком, опять звал меня.
Я проснулась. Маленькая холодная ручка гладила меня по ладони. Еще секунда — и вот уже кто-то невидимый взял меня за руку и потянул за собой.
Идем… Идем…
Страха не было. Я спокойно встала с кровати и пошла вслед за голосом.
Идем…Идем…
И вот я снова в том самом месте. Господи, как же хорошо запомнила я его за эти годы — буквально до мелочей! Небольшая полянка посреди леса, освещаемая летним солнышком, ярко-зеленая трава и узенькая тропинка…И снова здесь она. Маленькая черноволосая девочка в нежно-голубом платье, с красивыми белыми бантами в косичках лежит в траве лицом вниз…В голове в который раз мелькает страшная мысль: я точно знаю, что девочка — мертва!
— Идем! Идем! — в последний раз произносит голос и невидимый спутник отпускает мою руку.
Я остаюсь одна, и вот теперь, только теперь мне становится по-настоящему страшно. Пытаюсь сорваться с места и подбежать к лежащему ребенку, но не могу — ноги не слушаются….
Любимая мелодия, доносящаяся из мобильного, заставила меня проснуться. Сомнений не было — это звонил Мишка, мой парень.
— Малыш, ты еще спишь что ли? — пробасил он в трубку. — А как же шашлыки?
— Шаш… че? — я все никак не могла отойти от тяжелого сна.
— Чееее! — добродушно передразнил меня любимый. — Вчера ж договаривались! Едут Ленка, Женек, Пашка, ну и мы с тобой. Ладно, нет времени болтать, собирайся, сейчас буду у тебя!
Я вскочила с кровати и начала кидать вещи в рюкзак.
— Куда это ты — без штанов, но с рюкзаком? — вошедшая в комнату мама с улыбкой смотрела на меня.
— На шашлыки. С Мишкой и друзьями.
— Место-то выбрали уже?
— Да…Кажется…Вчера говорили…Около деревеньки какой-то… Странное название…Варенино, вроде… Да, Варенино!
— Варенино? — мне показалось, что мама переменилась в лице.
— Ну да… А что такое?
-Да нет, ничего, поезжай, конечно…
Через пятнадцать минут я уже сидела в мишкиной машине. Виды родного города, проносящиеся за окном, очень скоро сменили леса…Путь был неблизкий, и это дало мне возможность вновь погрузиться в свои мысли…
В первый раз это случилось, когда мне только исполнилось семь лет. Я проснулась от того, что что-то холодное касалось моей руки. «Идем! Идем!» — послышалось из темноты. Не знаю, почему, но мне и тогда не было страшно. Кто-то взял меня за руку и повел вглубь комнаты. А потом… потом я оказалась в лесу — тогда-то я и увидела ту страшную картину впервые… Это стало повторяться регулярно, правда, с разной частотой. Иногда странный сон приходил ко мне каждую неделю, а порой — только раз в год. Я выросла, окончила школу, институт, успела влюбиться и устроиться на неплохую работу, а он все не покидал меня. Правда, я никому о нем не рассказывала: в детстве боялась что не поверят, а потом — что и вовсе сочтут сумасшедшей… Я успела привыкнуть к нему. Он не пугал меня и со временем будто превратился во что-то обыденное, само собой разумеющееся…
Мы наконец добрались до пункта назначения и нашли превосходное местечко в лесу. Пока мальчишки занимались костром и шашлыком, а Ленка болтала по телефону со своей вечно за все переживающей матушкой, я решила прогуляться. Шагая по узенькой лесной тропке, я с любопытством оглядывала окрестности, как вдруг… Боже!
То, что я увидела, заставило меня остановиться и замереть от ужаса. Та самая полянка, трава, на которую так же красиво падает солнечный свет, тропинка, убегающая вглубь леса. Картинка из моего сна! Но мертвая девочка… Ее не было… Что это? Совпадение? Или я сошла с ума… Тут из леса послышались крики потерявших меня друзей. Это заставило меня выйти из ступора и вернуться к ним. День прошел прекрасно: шашлыки получились отличные, а Мишка и Женек поочередно развлекали нас песнями под гитару. В итоге, было решено остаться в этом живописном месте еще на денек…Ночью, лежа в палатке, я никак не могла заставить себя заснуть. Нет, это нельзя так оставлять! Я должна вернуться на то место и убедиться, что днем мне все только лишь показалось! Выбравшись из крепких объятий спящего Мишки, я отправилась в путь. Найти дорогу труда не составило — и вот я уже стояла на той самой полянке. Показалось…Или нет…
— Ну вот ты и сама пришла! — услышала я вдруг давно знакомый голос.
— Я…я не… — слова будто бы застряли у меня в горле.
— Скажи, а тебе хорошо спится в твоей кроватке? — с детской непосредственностью поинтересовался голос.
— Да, — протянула я.
— А мне тут плохо… Мне холодно здесь… И никто ко мне не приходит…Даже мама….
— Где — здесь?
Но невидимый собеседник как будто не расслышал моего вопроса.
— А еще… Еще я боюсь его…Я боюсь что он опять придет… И тогда… — до меня донеслись всхлипывания. — Мне очень, очень страшно здесь одной…
— Он? Но кто?
— Он любил маму… А нас…А нас он не любил… Ты знаешь!
— Господи, да что я знаю?
Ответом мне была тишина… И тут я снова услышала голоса друзей — они звали меня. Я сорвалась с места и побежала прочь. Взъерошенный, испуганный Мишка бегал вокруг палатки, рядом суетились ребята. Они тут же засыпали меня вопросами о моем таинственном исчезновении, но я, стараясь придать себе невозмутимый вид, отмазалась, что пошла, мол, по надобности да заблудилась немного… Вечером следующего дня мы вернулись в город.
Дома я не могла молчать. Мне хотелось рассказать кому-нибудь о случившемся. Но кому? Отчиму? Он у нас весельчак, наверняка переведет все в шутку. Нет, лучше маме …Мама слушала меня еще более внимательно, чем я рассчитывала, и с каждым моим словом, кажется, становилась все бледнее и бледнее. Когда рассказ был завершен, она внимательно посмотрела мне в глаза:
— А теперь ты выслушай меня… — произнесла она необычайно тихим голосом. — Знаешь, мы ведь когда-то жили в этом Варенино…Да-да, не удивляйся, это правда! Мы жили там: я, твой отец, ты… и Вера. Твоя сестра Вера. Она была младше тебя на два года. Ваш папа умер, когда вы были совсем еще крохами — остановка сердца: он слишком много работал, чтобы мы ни в чем не нуждались. Ты ведь совсем не помнишь его, верно? Так мы остались втроем. А потом в нашей деревне появился один человек — Виктор. Он был странным, очень странным: всегда ходил угрюмый, людей сторонился, ни с кем даже не заговаривал. Но ко мне почему-то проникся. Стал часто заходить, помогать по хозяйству, да и просто посидеть за чашкой чая. Я не прогоняла его — жалела, наверное…А он однажды признался мне в любви. Я ответила отказом: сказала, что никогда не смогу полюбить его и что лучше нам не встречаться больше. И тогда…Тогда он сказал, что отомстит мне, обязательно отомстит за мою нелюбовь…Через неделю после этого разговора в деревне был праздник. Я одела вас с сестренкой в лучшие платья, тебя в розовое, а Веру — в голубое. Господи, какие же вы были красивые! Тебе было тогда шесть лет, Вере исполнилось четыре… На празднике, вы играли с другими детьми, веселились. А потом я потеряла вас из виду. Стала искать и не нашла… Поиски длились три дня, вас с сестрой искала вся деревня. Тебя нашел наш сосед в лесу. Ты была вся грязная, испуганная и ничего не помнила. Совсем ничего — ни кто ты, ни как тебя зовут, ни что с тобой случилось…А Веру, ее так и не нашли, как ни старались…Подозрение, конечно же, пало на Виктора, но доказать ничего не удалось: никаких улик кроме той угрозы против него не было, ты ничего не помнила, а сам он, разумеется ,все отрицал…
Скоро я встретила Андрея, твоего отчима, мы поженились. Тогда же он получил повышение по службе и мы переехали в этот город… Постепенно память вернулась к тебе, но лишь частично. Ты вспомнила меня, многие события из нашей жизни, но Веру и то, что произошло тогда с вами, вспомнить так и не смогла. Мы не стали напоминать тебе о сестре — боялись травмировать тебя. Но то, что ты сегодня рассказала… Я даже не знаю, как теперь быть…
Я была потрясена. Да, я действительно помнила, что в детстве долго лежала в больнице. Врачи тогда говорили про какую-то потерю памяти, но я не очень понимала, о чем они. Ко мне каждый день приходила женщина и говорила, что она моя мама. Сначала я ей не верила, но потом вспомнила ее и все наладилось… Еще помнила красивого широкоплечего дяденьку, который навещал меня почти так же часто. Сквозь его белый халат проглядывался милицейский китель. Он разговаривал со мной очень ласково, приносил шоколадные конфеты и интересовался, не вспомнила ли я чего. Позднее я узнала, что дяденьку зовут Андрей. Скоро он стал жить с нами. Они с мамой рассказали мне, что я заблудилась в лесу, очень испугалась и от этого заболела….
Мы с мамой просидели на кухне всю ночь, а утром все-таки решились позвонить в милицию. Была проведена операция, в результате которой в лесу, именно в том месте, на которое я указала, были обнаружены закопанные останки человеческого тела. Экспертиза показала, что кости принадлежали моей младшей сестре. В милиции обнадеживать не стали: слишком уж много времени прошло, теперь уж ничего не докажешь. Печальное «за давностью лет» прозвучало как приговор. Мы похоронили Веру как полагается, поставили красивый надгробный памятник и почти каждый день все вместе приходили на ее могилу. Она больше не приходила ко мне ночами. И все же в моей голове заезженной пластинкой крутились слова: «Я боюсь, что он опять придет…». Что-то внутри подсказывала, что наша Вера там, в мире неживых, все еще неспокойна. И тогда я решилась…
В один солнечный выходной день я проснулась рано утром, наскоро оделась, потихоньку вытащила табельный пистолет Андрея и отправилась на вокзал. Электричка быстро доставила меня до родного Варенино. Узнать у местных адрес Виктора также не составило труда. Я зашла во двор его дома и тут же увидела худощавого мужчину с седыми волосами, который сидел на скамейке возле входа и курил. От тоже заменил меня и явно удивился.
— Вы Виктор? — сдавленным не то от испуга, не то от ненависти голосом спросила я.
— Да, — прохрипел в ответ мужчина. — Вам что, девушка?
Я подошла к нему ближе, достала из сумки пистолет и направила его на Виктора.
— Помнишь девочку Веру? Это ты ее.. ты…??? Говори же!
Вопреки моим ожиданиям Виктор нисколько не испугался. Он поднял на меня абсолютно спокойные, до бесцветного серые глаза и засмеялся.
— Да я это, я! Дальше-то что?
И тут перед моими глазами замелькали картинки. Знаете, так иногда бывает с телевизором: когда долго настраиваешь какой-нибудь канал, а потом ррраз — и он включается, без помех, с четким изображением. Примерно что-то подобное произошло в тот миг с моей памятью… Вот мы с сестрой идеи по лесу за высоким мужчиной. Он улыбается нам, что-то весело рассказывает. Но потом он оборачивается…На его лице страшная гримаса… Удар… Еще один… Моя сестренка падает… Он склоняется над ней и снова бьет, бьет…Я испугана…Я разворачиваюсь и бегу в лесную чащу… Господи! Я вспомнила все!!! По щекам покатились слезы, палец сам нажал на курок…
… Теперь я здесь, в колонии: мой единственный выстрел оказался смертельным. Мне дали минимальный срок: помогли и связи отчима, и смягчающие обстоятельства. В доме Виктора нашли дневник, где он в подробностях описал убийство Веры. Часть своего срока я уже отсидела. Веду себя примерно, активистка — надеюсь на досрочное освобождение. Мишка пишет и приезжает, обещает ждать. Первое, что сделаю, когда выйду отсюда — схожу на могилу сестры. Да, кстати! Она иногда приходит ко мне по ночам, гладим меня по руке и говорит: «Спасибо». Быть может, придет и в эту ночь…
