История реальная, произошла в июне 2006 года. Еще совсем недавно я мог бы предоставить пруфлинк в виде фотоматериалов, но, к сожалению, бесценные кадры безвозвратно утеряны. Так что, Анон, не обессудь.
Как и многие подобные истории, эта началась с… Ты все правильно понял.
Короче, бухих нас потянуло играть в футбол. Сказано — сделано. Отдыхали мы на даче, на берегу озера. Ночь была светлой-светлой, так, что все было видно как днем, только в приглушенных тонах. Всей толпой (человек восемь-девять, точно уж не вспомню) вывалились на берег. Ворота были только одни, ну да так даже веселей. Меня для пущей потехи, как самого пьяного, на них и поставили. И матч начался.
Стоит отдельно остановиться на той луже, что я гордо назвал «озером». Это именно лужа, самое глубокое место которой едва ли достигает двух метров, но при это весьма внушительных размеров — километров восемь в ширину, и десять-двенадцать в длину. Народный юмор всегда был остр на язычок, так что с относительно недавних пор в нашем городе есть топоним «бездонка»…История реальная, произошла в июне 2006 года. Еще совсем недавно я мог бы предоставить пруфлинк в виде фотоматериалов, но, к сожалению, бесценные кадры безвозвратно утеряны. Так что, Анон, не обессудь.
Как и многие подобные истории, эта началась с… Ты все правильно понял.
Короче, бухих нас потянуло играть в футбол. Сказано — сделано. Отдыхали мы на даче, на берегу озера. Ночь была светлой-светлой, так, что все было видно как днем, только в приглушенных тонах. Всей толпой (человек восемь-девять, точно уж не вспомню) вывалились на берег. Ворота были только одни, ну да так даже веселей. Меня для пущей потехи, как самого пьяного, на них и поставили. И матч начался.
Стоит отдельно остановиться на той луже, что я гордо назвал «озером». Это именно лужа, самое глубокое место которой едва ли достигает двух метров, но при это весьма внушительных размеров — километров восемь в ширину, и десять-двенадцать в длину. Народный юмор всегда был остр на язычок, так что с относительно недавних пор в нашем городе есть топоним «бездонка». Бездонка, надо сказать, была местом достаточно рыбным: ассортимент невелик, все караси, ротаны да гальяны, но зато всегда в достатке, так что рыбаки никогда не уходили с пустыми садками. Ну да я углубляюсь в детали.
В начале двухтысячных озеро без видимых на то причин сначала метров на двести расширилось, а потом за несколько лет так же стремительно иссохло метров на пятьсот, и все это пространство покрылось зарослями высоченного, порою в два человеческих роста камыша. Я никогда такого не видел. Местность моментально заболотилась, зарослями этими были поглощены некоторые участки дорог, детские пляжики (совсем небольшие, обустроенные дачниками), а иногда и целые дачные домики. Согласитесь, это уже само по себе звучит жутковато.
И вот мы гоняем в футбик, а поле наше прям впритык к зарослям. Мяч пинаем, пьем тут же, хохочем — весело. И тут Вова (а он, кстати говоря, в свое время выступал во втором дивизионе) как пробьет! Мяч выше ворот ушел метров на семь, если не больше, и в заросли. Далеко улетел, собака, только чуть-чуть шелест камышей послышался.
Стали спорить, кому по «джунглям» блуждать. Все (кроме меня, естественно) порешили, что за мячом должен бегать вратарь. Ну, поматерился я, поворчал и полез, ток зашел чуть левее. Там нечто вроде тропинки есть поначалу. Пацаны пока, пользуясь случаем…
Иду. Тропинка узехонькая, слева вода вперемешку с грязью, ряской, полусгнившими корнями, корягами, справа — тот же вид. Вонь еще та. Закончилась тропинка. Прикинул: мне еще вперед шагов на сорок и вправо. Пьяному море по колено, как известно, а уж болото… Короче полез я. Продираюсь сквозь сухой камыш, тут же измазался весь по колено, вода в кросах хлюпает. Да еще пацанов почти неслышно стало, как на зло, хотя удалился я от них не так уж что б очень далеко. Жутковато стало, сразу истории про «болотных людей» стали вспоминаться, ну, тех, которые в топях пропадают, а потом их находят через много лет почти не сгнившими, потому что в болотах процессы гниения зачастую практически останавливаются.
Иду. Увяз крепко, кое-как ноги переставляю, приходится с силой выдергивать из няши, вот-вот кроссовок оставлю. Звуки еще такие противные, чавкающие, самый раз сошли бы для озвучки какой-нибудь извращенной японской порнографии (да-да, у меня богатое воображение). Пацанов вообще уже не слышно. И тут, о чудо! Вот он мячик, прям на меня глядит!
Подобрался я к нему (а сам уж по пояс в жиже), взял и обратно. Топаю. Все на свете проклинаю, протрезвел уж почти, грязный весь, заросли вокруг, хуже чем в лесу заблудиться… и ни звука. Только камыши шуршат так противно, да чавканье это. Минут через пять я понимаю, что иду не своим прежним маршрутом, а куда-то отклонился, либо болото стерло за считанные минуты все мои следы. Плутаю я, плутаю, а вокруг одно и то же: сырые коряги, кочки, вода, няша. Да еще и след потерянный с толку сбил — я то влево поверну, то вправо, то назад вернусь. Страшно мне стало, Анон, по-настоящему страшно. Страшно, как человеку, который заблудился. Стал я кричать. Ну, пацанов разумеется. Кричу:
Слышу отдаленные-отдаленные возгласы. Кажется смех, да какие-то реплики. Чего уж тут смешного: пьяный в болоте вот-вот сгинет. Снова кричу:
— Пацаны! Я заблудился!
И затих, чтоб их слышать, да на звук сориентироваться. Снова те же едва различимые звуки. Я опять:
— Пацаны! Пацаны! Эй!!!
Снова замолчал. Прямо замер. И тут слышу: чего-то в камышах шуршит. Или шуршит, или скользит, на последнее больше похоже. Я попытался себя успокоить: мол утка какая-нибудь, или ондатра, или бобер. Но сейчас меня могли испугать и утка, и ондатра, и бобер, потому что я пьяный заблудился ночью в настоящем лесу из камышей. Молчу, слушаю. Скользит. Совсем страшно стало и кричать мне расхотелось. А там все шуршит, и звук все лучше слышен, то есть ко мне ползет. Я, мягко говоря, заочковал и попер в обратную сторону от звука. Но, видимо, слишком медленно, потому как звук все приближался и приближался. В какой-то момент я выбрел на этакий островок. Камыши там расступались, образовывая нечто вроде опушки посреди которой возвышалась груда поваленных деревьев. Я выбросил к черту мячик. Не долго думая, а вернее не думая вообще, я стал активно карабкаться на кучу. Там можно было увидеть, где друзья, куда идти… и там можно было максимально отдалиться от камышей.
Взобравшись на кучу, я огляделся и… Господи, как далеко были мои друзья! Я шел в противоположную от них сторону. Их фигуры едва виднелись вдали. А шорох все приближался. У меня уже началась настоящая паника, да и что бы началось у вас в подобной ситуации? Я огляделся вновь. До озера (то есть непосредственно до воды) уже ближе, чем до друзей. Если пуститься вплавь или вброд, то, проплыв метров двести, можно будет добраться до трассы, а потом и до дачи, где мы бухали.
Но этот шорох… Кто мог меня преследовать? Тут-то я и понял, что не утка это, и не ондатра, и не бобер даже, потому что только хищник может так целенаправленно следовать за своей жертвой. А хищник преследует свою жертву только в том случае, если сможет с ней справиться. Мой протрезвевший мозг впитал эту истину в секунды. С холодком в груди я уставился туда, откуда приближался звук.
Сразу скажу, Анон, что история и впрямь реальна. Это было со мной, и я это видел. Просто, спустя годы, волей-неволей описываешь это все в духе маэстро Кинга, и история реального человека, становится рассказом или крипи-трэдом. Не знаю, как описать это еще реалистичней.
Итак, я на куче сырой древесины, вокруг камыши, друзья бесконечно далеки, а ко мне ползет какая-то хрень. И даже не ко мне, а «за мной». И вот я уже вижу колышущиеся верхушки, сердце колотится, как поршни паровоза, я замер. Что-то мелькнуло внизу, но все же, насколько бы ни была светла та ночь, увидеть мне ничего не удалось до тех пор, пока ЭТО не выползло на свет Луны…
Анон, ничего ужаснее, страшнее и отвратительнее я в жизни не видел! Это мог быть все-таки обычный бобер, тогда бы я его убил, это мог быть какой-нибудь фантастический мутант вроде паука, но это не был паук, в конце-концов это могла быть невероятная НЕХ, но и ей там не пахло. На меня выползло нечто похуже. Нечто настолько уродливое, жуткое, неприятное и одновременно опасное, что уже от одного ее имени во рту появляется сладковатый привкус ужаса, а по коже бегут мурашки, где бы ты ни был, хоть в объятиях любимой.
Сколопендра… Да, именно эта тварь, самое страшное на мой взгляд насекомое во всем мире, та, что обитает где-то на Ямайке и у латиносов… да где угодно, блять, но не в средней полосе России! Но именно она выползла на меня в болоте, в самой середине, блять, средней полосы России. С-к-о-л-о-п-е-н-д-р-а… И не обычная: гигантская, длинной не меньше двух метров, а толщиной с водосточную трубу. Да знаю я, знаю прекрасно, что размером они едва ли достигают тридцати сантиметров, гуглил после той истории. И тем не менее видел я то, что видел — двухметровая, фиолетовая тварь, с бесчисленным множеством ярко-желтых лапок по бокам, и красными лапками-клещами на отвратительной красной же башке.
Помню, как я онемел. Как мышцы в миг стали дряблыми и слабыми. Помню, что во рту появился солоноватый вкус, как бывает перед рвотными позывами. Помню, как зашевелились волосы на теле и голове.
Тварь полностью выползла из камышей (Боже, как отвратительны эти ее многочисленные ножки!), взгромоздилась передними конечностями на кучу, где стоял я, и тоже замерла. Только передние лапки медленно двигались, на них выступила какая-то густая жижа, вроде секреции.
Меня взяла крупная дрожь. Не представить себе смерти страшней, чем стать ужином у этой сволочи. Я заплакал, я вспотел и, наконец, намочил в штаны. Видимо запах, что я источал (запах жертвы), взбудоражил хищника и она ринулась вперед, шустро перебирая лапками по скользким стволам деревьев. А я так и стоял, оцепенев, как мышь, заброшенная в аквариум к удаву. Я мог бы попробовать отмахнуться чем-нибудь, или на худой конец побежать, но вместо этого я стоял и округлившимися глазами смотрел на приближающегося гада.
В какой-то момент тварь замерла, слишком большим было расстояние от сука, где она находилась, до вывороченного корневища. Но, видимо решив рискнуть, она перекинула переднюю часть своего гибкого тела на один из корней и в этот момент сорвалась вниз, пропав из виду. Тут-то и я отошел от ступора и рванулся назад. Но и меня постигла та же участь, я соскользнул и с шумом полетел через ветки и суки. Пару раз крепко ударившись, я плюхнулся в кучу палок, камышей и сучьев, вперемешку с водой и грязью. Тут-то страх и панику помножило в сто крат, потому как это тварь сейчас барахталась где-то здесь же. Каждая ветка, каждый сучек, все-то, что я сейчас физически ощущал телом могло оказаться вовсе не веткой или сучком, а ей. Засуньте руку в коробку с трехдюймовыми мадагаскарскими тараканами, и вы на сотую долю прочувствуете то отвращение смешанное с ужасом, что испытал я.
А я тогда заорал, как ненормальный. Заорал и рванул что было сил в сторону воды. Не помню того кросса. Честно. Даже и описать как следует не смогу, потому что перед глазами сплошная картина из камышей, а потом просвет и вода. Помню, что сначала брел по пояс в воде, а потом лег на воду и поплыл. Поплыл так, как никогда не плавал, греб и греб, сам не понимая, двигаюсь ли я к берегу, или в центр озера. Ужас, страх и омерзение не просто не отступали, а напротив все усиливались и усиливались. Больше всего я боялся, что снова заплыву в камыши, и только это заставляло меня время от времени осматриваться.
В какой-то момент я понял, что нахожусь на берегу. Наверное я немного рехнулся. Побежал, что есть сил, выскочил на трассу, чуть не был сбит машиной, затем второй, упал прямо на асфальт, стал его целовать, заорал, забился в конвульсиях, хохотал, снова вскочил и снова побежал. Потом наткнулся на друзей (они все еще подбухивали у ворот), что-то крикнул им и, не останавливаясь, умотал на дачу. Там я захлопнул дверь, скинул с себя одежду и нырнул под одеяло, где и разревелся.
Вернулись друганы, обескураженные моим долгим отсутствием и, мягко говоря, странным возвращением, а моя истерика уже была на грани нервного срыва. На силу меня отпоили водкой, успокоили и заставили все рассказать. Получилось не сразу. Не смотря на водку, говорить я все еще нормально не мог. Только ближе к утру я смог сбивчиво рассказать о произошедшем. Друзья нахмурились и в рассказ поверили. Уже возвращаясь домой, я даже нашел в себе силы извиниться за испорченный праздник. Не знаю на хрена — то ж друзья.
Пять лет назад это было. Я с тех пор заикаюсь, а еще у меня появился нервный тик. Мне вечно кажется, что на веках образовывается складка и, выправляя ее, я резко вскидываю брови. Парни говорят, что в этот момент у меня крайне идиотское выражение лица…
Ту тварь, к слову сказать, через год нашли рыбаки. Дохлая, истрепанная и выцветшая, уже гниющая туша болталась у берега в тине и была сперва принята за ондатру или еще какую живность. Потом пригляделись и охуели. Ну, пофоткали, конечно, журналисту даже звонили какому-то. Только фотки вышли не так, чтобы очень хорошие. Большинство из них канули в лету. Последние хранились на компе у Мишы, но тот два года назад свой комп продал вместе со всем содержимым. А там уж поди-найди, да и не стал бы я искать только ради рассказа своего. Что говорится, хотите верьте, хотите — нет, я заикаться в любом случае меньше не стану.
25 февраля 2016 в 19:55
Если бы сколопендра была такого размера как ты говоришь, ты бы не смог убежать. Но определенно что то там было. Ты не слышал других подобных историй про это же место?