Со мной никогда ничего необычного не происходило и не происходит — никаких знаков, предсказаний, призраков. В Бога не верю, в мистику тоже. Клинических смертей не было, бабок в деревне нет, вообще в деревне ни разу не был. Даже цыганки мне ни разу не гадали.
Но где-то в старших классах я понял, что слишком много я знаю людей, которые пропали без вести. Может, у каждого есть один-два таких. У меня их к тому времени было 14. Сейчас — 27.
Первый — мой отец, которого я почти и не помню, потом двое соседей, воспитательница из детского сада (не моя, из параллельной группы), знакомые мамы, бывавшие у нас дома, их дети. Те, с кем у меня были хорошие отношения, те, с кем были плохие, те, кого я просто знал, без отношений…Со мной никогда ничего необычного не происходило и не происходит — никаких знаков, предсказаний, призраков. В Бога не верю, в мистику тоже. Клинических смертей не было, бабок в деревне нет, вообще в деревне ни разу не был. Даже цыганки мне ни разу не гадали.
Но где-то в старших классах я понял, что слишком много я знаю людей, которые пропали без вести. Может, у каждого есть один-два таких. У меня их к тому времени было 14. Сейчас — 27.
Первый — мой отец, которого я почти и не помню, потом двое соседей, воспитательница из детского сада (не моя, из параллельной группы), знакомые мамы, бывавшие у нас дома, их дети. Те, с кем у меня были хорошие отношения, те, с кем были плохие, те, кого я просто знал, без отношений.
Может, меня это все никак не касается вообще. У всех этих пропавших была куча знакомых. Но вряд ли любой из этих знакомых был знаком со всеми 27 пропавшими. Я до старшей школы, когда об этом разговор зашёл с друзьями, вообще считал нормой, что люди пропадают. Мне казалось, что пропасть — это вероятней, чем просто умереть. Что каждый человек словно тянет жребий — кто-то умрет, а кто-то пропадет. Что со всеми так, и это так естественно, что даже не показывают в кино и не пишут в книгах.
Вот мой отец пропал, а моя мать жива-здорова (и хорошо). Сосед сверху пропал, а снизу — нет, умер от цирроза. Преподаватель по философии пропал, вышел с кафедры, а до кабинета не дошел, а преподаватель истории — нет. В Таиланде в моей группе пара была супружеская: она зашла в душ, вышла — мужа нет, пришла на ужин — его нет, ночью уже в истерике пошла во все двери в отеле стучаться. Как это в голове уложить — приезжаешь в другую страну с мужем, а уезжаешь без него, и не знаешь даже, жив или что. Проще уж труп с собой увозить обратно.
И это точно не я маньяк, половина случаев приходится на мое детство, а в некоторые разы меня и в городе не было. На допрос мне ходить пришлось только один раз. Ночью как-то стояли компанией у дома девушки моего однокурсника, разойтись не могли, болтали. Ее мама из окна выглянула, поторопила домой. Подъезд окнами светился. От фонарей вообще весь двор был как на ладони. Девушка попрощалась с нами, в подъезд зашла (мама это видела), а мы все стоим. А минут через десять ее мама снова из окна во двор выглядывает. Что, спрашивает, опять к вам вышла, почему не дошла еще до квартиры? Разумеется, мы сразу в подъезд ломанулись — вдруг напали на девочку. Обыскали все — ни девочки, никого. Квартиры в подъезде вызванная милиция в течение двух часов обошла, подвал заперт на висячий замок, чердак заперт, черного входа нет.
Я иногда думал — а вдруг правда из-за меня? Вот мама моя, самый близкий человек, она только 9 человек из этих 27 знала. Ну как думал — думать-то думал, но не так, чтобы как-то жизнь свою менять.
А вот сейчас у меня полночь, и уже пошел третий день, как ищут мою девочку, дочку женщины, которую я люблю. Я малышку официально удочерить хотел, как с любимой распишемся. У нее двое, еще парнишка. Я успокаиваю, успокаиваю, говорю, может, найдется. Но не найдется же. Любимая моя с ума сходит, думает, похитили ребенка, издеваются, мучают. И что мне ей сказать? Не бойся, она просто исчезла, это не больно? А мне откуда знать — как это, исчезнуть? Да и выглядеть будет издевательством, если я так скажу.
А дальше что? Я никогда еще такого близкого человека не терял. Как мне теперь жениться, как с ней жить, если это вдруг из-за меня? А если теперь с ней что-то случится, или с сыном? А если брошу ее — кто я буду? А она еще от меня ребенка хотела, этого я теперь допустить не могу.
Сижу, перебираю в уме способы покончить с собой. Не страшно, даже противно, что раньше не додумался — может, дочка моя не пропала бы. Только подождать надо, чтобы двойное горе на мою семью не обрушилось. Горе, ха… Да если б они знали, что от меня давно избавиться надо было. А иногда мысль мелькает — а вдруг я ни при чем? Как же, ни при чем, 27 человек.
Нет. Только сейчас понял, что уже 28.
