Давно это было. Уже и села, в котором эта история произошла, на свете нету, только бабушки внукам её рассказывают.
В селе том стояла заброшенная церковь. Годами разрушенная, а людьми закрытая. Не любили её — боялись. Что творилось в ней, одному богу известно, а люди обходили строение стороной.
Только детское любопытство неистребимо. Вот и сговорились два друга — мальчишки лет семи-восьми — узнать, что там. Взяли лопату и пошли подкоп делать. А за ними младший брат одного из них увязался: возьмите да возьмите, а не то родителям расскажу! Ну, делать нечего, взяли.
Обошли церковь кругом, нашли подходящее место и начали копать. Долго вести подкоп не пришлось, вскоре лопаты провалились в черноту подвала. Мальчишки спустились туда, ничего не увидели и решили позже с огнём прийти…Светящиеся глаза
Давно это было. Уже и села, в котором эта история произошла, на свете нету, только бабушки внукам её рассказывают.
В селе том стояла заброшенная церковь. Годами разрушенная, а людьми закрытая. Не любили её — боялись. Что творилось в ней, одному богу известно, а люди обходили строение стороной.
Только детское любопытство неистребимо. Вот и сговорились два друга — мальчишки лет семи-восьми — узнать, что там. Взяли лопату и пошли подкоп делать. А за ними младший брат одного из них увязался: возьмите да возьмите, а не то родителям расскажу! Ну, делать нечего, взяли.
Обошли церковь кругом, нашли подходящее место и начали копать. Долго вести подкоп не пришлось, вскоре лопаты провалились в черноту подвала. Мальчишки спустились туда, ничего не увидели и решили позже с огнём прийти.
На следующий день, нарезав лучин, спустились в подземелье. Это оказался коридор, который дальше расходился на два. Дети, недолго думая, пошли по левому, но через несколько десятков метров снова оказались на развилке. Выбрав в очередной раз левый, продолжили путь и пришли к тупику. А когда вернулись к самой первой развилке, самый младший решил уйти домой — страшно стало.
Оставшись вдвоём, они продолжили путь. Идут, а кругом тишина и темнота, только огонь на лучине мерцает, отбрасывая на стены неровные тени. Жуть… Тут-то и начинают вспоминаться бабушкины рассказы про заброшенную церковь. Про священника, который исполнил здесь свою мечту — умер в гробу. Помолился, говорят, лёг в подвешенный на цепях гроб и умер.
Поблуждав в подвале, который оказался запутанным лабиринтом, они наткнулись на дверь, заросшую паутиной. Дверь была мощная, дубовая и, видно, не открывалась десятки лет. Мальчишки, понятное дело, попробовали её открыть, и та растворилась без единого скрипа.
Перед их глазами предстала большая пустая комната. Но был ли в ней гроб с останками священника или вовсе ничего не было, мальчишки увидеть не успели — навстречу им по воздуху плыли большие глаза, светясь красным светом. Дети бросились бежать. Их огонь погас…
А наверху уже вечерело, и родители мальчиков стали тревожиться. Поиски у соседей ни к чему не привели, и тогда младший брат — тот, что вернулся домой — сознался, куда они ходили. В селе началась паника. Собралась целая толпа и отправилась на поиски. Спустившись в подвал, сразу же зажгли факелы. Пройдя до первой развилки, обнаружили одного из пропавших мальчишек: тот сидел на полу и тупо смотрел в одну точку.
Его вынесли из подземелья, а сами пошли дальше. Но сколько ни блуждали по лабиринтам подвала, обнаружить второго так и не смогли. Подкоп завалили землёй и ветками.
Спасённого ребёнка уложили в постель. Он был страшно бледен и не произносил ни слова. Только спустя десять месяцев он заговорил и поведал об увиденном им. Вскоре он скончался.
Жители села решили ещё раз спуститься в подвал. На этот раз подготовившись получше, вооружённые описанием мальчика, они прошли через лабиринт и нашли ту самую дверь. Но сколько ни пытались открыть её, дверь не поддавалась.
Подвал заложили камнями и засыпали песком. Больше никто не предпринимал попыток спуститься туда…
