Расскажу случай из детства. Мне тогда 11-12 стукнуло. У нас была дача на берегу Волги. Лодка своя, опять же. Не только река, но и лес рядом, так что кое-где получались камышовые заросли. Я, конечно, в лес часто уходил. Из сверстников вокруг всё равно никого не было. Ближайшая деревня находилась километров за десять, а дома на сваях рядом с нашим, в основном, пустовали. Иногда только в конце лета туда Виктора предки вывозили. Здоровый был детина, старше меня лет на шесть. Мы почти не общались. Складывалось впечатление, что его, кроме денег, ничто не интересует.
Но в это лето я был один, и проводил дни, рыбача с дедом или рыская по лесу в поисках чего-нибудь интересного. Ну, для родных я \»ходил за грибами\». На самом деле грибы мне уже осточертели, и я просто следопытничал либо старался найти упавшее птичье перо, осколки скорлупы или ещё что-нибудь, столь же интересное ребёнку.
Ориентировался я обычно по солнцу, мху или компасу. Но однажды, посеяв компас, забрёл в такой бурелом, что мхом там и не пахло. Вдобавок ещё и день стоял серый — небо ещё с утра скрылось под тучами. В общем, довольно быстро стало понятно, что я заплутал. Кричать было стыдно: от дачи я ушёл далеко и сразу представил, как отзываются деревенские, которые леса эти знали как свои пять пальцев. Находят меня, значит, высмеивают и позорят на \»весь свет\», т.е. по этот берег Волги уж точно. По дороге на дачу мы проезжали через деревню, да и так ездили закупаться продуктами, так что страхи мои были не лишены основания.
Поэтому я решил промолчать и выбираться своими силами. Продираясь через сухостой, через полчаса или час (точное время определить тоже не мог) выбрался к лесному болоту. Вспомнив о зарослях камышей, я сразу подумал, что Волга где-то там, за ним, но сквозь деревья её пока не было видно. К тому же начинало темнеть.
Ночевать в лесу не хотелось. Сооружать шалаш или другое лесное убежище было уже поздновато — время поджимало, а спать на сырой земле рядом с болотом означало не выспаться и, вполне возможно, заболеть. Я не считал себя неженкой, но предпочёл двигаться дальше, чтобы подыскивать место посуше.
Какое-то время я шёл вдоль болота, но потом земля под ногами как-то незаметно стала более вязкой. Промокли ноги, каждый шаг давался с трудом. Утешало только то, что количество травянистых кочек и огромных поваленных стволов уменьшалось: показались камыши.
Потом, уже в сумерках, я обрадовался ещё больше, потому что увидел выпь, которая, как известно, водится у самой воды. У меня всегда было острое зрение — и даже в этой темноте я мог разглядеть её вытянутое вверх, плотное туловище с толстой шеей, короткие, по сравнению с ним, ноги и задранный клюв.
Правда, клюва за метёлками рогоза я уже не видел.
Теперь, определив по одному из опрокинутых в воду деревьев расположение мха — а вместе с ним и своё — я понял, в какой стороне наша дача. И стал оглядываться в поисках хоть какой-нибудь пригодной для ходьбы тропки. Наконец она вроде бы мелькнула, зазмеилась среди кочек. Но, когда я пошёл туда, провалился в воду почти по пояс. И, самое противное, почувствовал холодные прикосновения к лодыжкам — в этом месте, по ходу, царствовали пиявки.
Сначала я не испугался, а только забарахтался в попытках выбраться, но с каждым шагом уходя всё глубже и глубже в воду. Уже осознавая, что тону (и достаюсь на корм пиявкам), крикнул: \»Помогите!!!\». Глупо с моей стороны, здесь-то меня точно никто не услышит и на помощь не придёт, но что оставалось делать? Прокричал это ещё дважды — и, когда проникся ужасом положения, вдруг увидел то ли руку, то ли лапу, больше похожую на ветку, протянутую мне.
В тот момент я не колебался. Ухватился за неё как за соломинку… и меня с невероятной силой выдернули из воды на ближайшую кочку. Я сидел там, весь мокрый, трясясь и клацая зубами от холода, не в состоянии ещё поверить в чудесное спасение. Было уже совсем темно, когда я посмотрел в сторону, откуда оно пришло, и оцепенел. Надо мной стояла, склонившись совсем близко, давешняя выпь. Только это была не выпь и вообще не птица. Человек — не человек. Кикимора — не кикимора. Вроде бы женщина, но такая маленькая (ростом всего на голову выше меня, а я с первого класса стоял в самом конце шеренги на физкультуре). Но больше всего заворожило её лицо, которое зависло в сантиметрах 20 над моим.
Красивое и уродливое одновременно, оно располагалось где-то под клювом \»выпи\» — там, где у птицы должна быть шея. Выглядело это странное лицо совершенно неподвижным, деревянным, как будто деревенские поймали птицу и забавы ради нацепили на неё грубо вырезанную и раскрашенную женскую маску. С лица меня внимательно разглядывали тоже деревянные, но подвижные глазные яблоки.
\»Она\» не издала ни звука, только повернулась и махнула крылом туда, куда я и сам хотел идти — по направлению к дому. А затем устремилась (трудно назвать её походку шагами — она не вскидывала коленца по-птичьи, а словно плыла сквозь воду и кочки, оставляя за собой мелкую рябь) в ту сторону. Я, как загипнотизированный, забыв и о пиявках, и об опасности утонуть, последовал за ней.
Когда я оказался уже совсем рядом с домом и стал узнавать окрестности, болотница вдруг сгинула, будто её и не было. Только что неуловимо шла-скользила над тропой, потом я моргнул — и нет её. Полностью ошеломлённый, в первом часу ночи я стоял перед дверями нашей дачи, где родители уже меня обыскались, а перед глазами неотступно маячило это привлекательно-отталкивающее деревянное \»лицо\».
Родным я ничего рассказывать не стал. Меня отругали и несколько дней не выпускали из-под надзора, но всё обошлось. Потом я снова стал уходить в лес — хотел найти и поблагодарить свою нежданную спасительницу, но всё напрасно. Так и прожил до последнего месяца лета. Когда приехал Виктор, я не удержался — устал хранить всё в секрете, прямо распирало от желания поделиться и, может, узнаю что-то новое для себя — и всё ему рассказал. Он, как ни странно поверил, только понесло его совсем не в ту сторону. Стал прикидывать, можно ли её поймать — а если получится, то сколько люди заплатят за то, чтобы посмотреть на такое \»чудо природы\». Мне стало противно, и я, сославшись на рыбалку, ушёл.
Не знаю, что произошло дальше и чем всё в тот год закончилось, но, когда мы приехали на дачу следующим летом, деревенские рассказали моим родителям, что Виктора нашли в камышовом болоте прямо накануне отъезда: вернее, посиневший, облепленный жирными чёрными пиявками его труп.
