на Screepy.ru

Именно Анджело Риччи, Джо Чанеку и Мануэлю Сильве принадлежал замысел нанести визит Ужасному Cтарику — пожилому джентльмену, обитающему одиноко в обветшалом доме вблизи побережья, на Приморской улице, чья репутация человека одновременно необычайно богатого и крайне немощного делала обстоятельства необычайно привлекательными для людей профессии господ Риччи, Чанека и Сильвы, профессия которых была ничем иным, как грабеж.

Обитатели Кингспорта рассказывали про Ужасного Старика, а впрочем, и думали, много такого, что преимущественно и оберегало его от внимания джентльменов, подобных мистеру Риччи и его коллегам, несмотря на неопровержимые доказательства, что в своем затхлом и древнем жилище он скрывает огромное состояние. Ужасный Старик был, и правда, весьма странной личностью — полагали, что в свое время он служил капитаном клипера в Ист-Индии, впрочем, это было так давно, что никто не мог вспомнить, когда Ужасный Старик был молод, к тому же он был так неразговорчив, что немногие знали его имя. Во дворике своего старого и заброшенного жилища, среди сучковатых деревьев, он держал странную коллекцию больших камней, необычно расположенных и разукрашенных так, что они походили на идолов некого мрачного восточного храма. Этой коллекцией пугали мальчишек, любивших насмехаться над длинными и седыми бородой и волосами Ужасного Старика, и бить оконные стекла в его жилище; старшие или более любопытные мальчишки иногда пробирались к его дому и подглядывали за ним сквозь пыльные оконные стекла. Они утверждали, что в голой комнате на столе и на земляном полу расставлено множество странных бутылок, в каждой из которых на бечевке, подобно маятнику, был подвешен маленький кусок свинца. И они уверяли, что Ужасный старик разговаривает с этими бутылками, обращаясь к ним по именам — Джек, Меченый, Длинный Том, Джо-Испанец, Питерс и Мэйт Элис, — и всякий раз, когда он заговаривает с бутылкой, точно отвечая, маленький свинцовый маятник внутри совершал отчетливые колебания.

Те, кто видели длинного, тощего Ужасного Старика за этим занятием, не подсматривали за ним более. Но Анджело Риччи, Джо Чанек и Мануэль Сильва не были кингспортских кровей — были они теми безродными чужаками, жизнь которых лежала за пределами круга привычек и традиций Новой Англии, и они видели в Ужасном Старике лишь дрожащего от старости, практически беспомощного седобородого, что не мог ходить без помощи сучковатой трости, и чьи тонкие, слабые руки жалостно тряслись. Им, по правде, было несколько совестно обойтись подобным образом с одиноким стариком, которого люди избегали, а собаки облаивали. Но работа — это работа; и для грабителей, чьи души в их ремесле, одновременно соблазн и вызов, когда необычайно старый и крайне немощный человек, не обладающий счетом в банке, расплачивается в деревенской лавке за немногое необходимое испанским золотом и серебром, отчеканенным более двух веков назад.

Господа Риччи, Чанек и Сильва выбрали для своего визита ночь 11 апреля. Мистер Риччи и мистер Сильва должны были встретиться с несчастным старым джентльменом, пока мистер Чанек будет ждать их и предположительный груз металла в крытом автомобиле на Корабельной улице, около ворот в высокой задней стене владений их хозяина. Желание избежать бессмысленного объяснения в случае непредвиденного вмешательства полиции побуждало к такому плану для тихого и незаметного отхода.

Планировалось, что три искателя приключений начнут раздельно, чтобы впоследствии избежать любых злонамеренных подозрений. Господа Риччи и Сильва встретились на Приморской улице у парадной двери старика, и хотя им не нравилось, как луна освещала раскрашенные валуны, сквозь которые начали выпускать бутоны ветви сучковатых деревьев, было слишком много важных вещей, о которых стоило позаботиться вместо того, чтобы беспокоиться из-за праздных суеверий. Они боялись, что может оказаться неприятным делом заставить Ужасного Старика разговориться относительно его припрятанного золота и серебра, потому как престарелый капитан был известен упрямством. Однако он был крайне стар и очень слаб, и у него будут два посетителя. Господа Риччи и Сильва обладали опытом в искусстве превращать нерасположенных к беседе в многоречивых, а крики слабого и исключительно почтенного джентльмена можно было легко заглушить. Они двинулись к освещенному окну и услышали Ужасного Старика, разговаривающего со своими бутылками с маятниками. Тогда они надели маски и вежливо постучали в источенную погодой дубовую дверь.

Ожидание показалось очень длинным мистеру Чанеку, и он беспокойно ерзал в крытом автомобиле у задних ворот дома Ужасного Старика на Корабельной улице. Мистер Чанек отличался необычайным мягкосердечием, и ему не нравились ужасные крики, что слышались в древнем доме после часа, назначенного для действия. Не говорил ли он своим коллегам быть мягким, насколько возможно, с трогательно пожилым морским капитаном? Очень нервно он посматривал на узкие дубовые двери в высокой, покрытой плющом каменной стене. Часто поглядывал на часы и удивлялся задержке. Неужто старик умер, прежде чем показать, где скрыты его сокровища, и стал необходим основательный обыск? Мистеру Чанеку не нравилось ожидать так долго в темноте. Затем он почувствовал за воротами мягкую поступь либо же постукивание при ходьбе, услышал мягкий поворот заржавелой задвижки и увидел, что узкая тяжелая дверь распахнулась вовнутрь. И в бледном свечении одинокого тусклого уличного фонаря он напряг свои глаза, чтобы увидеть, что его коллеги вынесли из зловещего дома, который маячил так близко. Но он не увидел того, чего ожидал, — это были вовсе не его коллеги, а лишь Ужасный Старик, опирающийся на свою сучковатую трость и отвратительно ухмыляющийся. Мистер Чанек никогда ранее не замечал, какого цвета глаза у этого человека — теперь он заметил, что они желтые.

Незначительные происшествия приводят в заметное волнение маленькие города, посему население Кингспорта судачило всю весну и лето о трех неопознанных телах, ужасно располосованных, будто множеством сабельных ударов, и ужасно обезображенных, как если бы они были растоптаны поступью вереницы обутых ног, следы которых смыл прилив. И некоторые люди даже судачили о таких пустяковых вещах, как оставленный автомобиль, найденный на Корабельной улице, или о серии особенно нечеловеческих криков, услышанных ночью бодрствующими жителями, возможно, принадлежавших бездомному животному или мигрирующей птице. Но эти праздные деревенские сплетни совершенно не интересовали Ужасного Старика, что был натуре скрытен, а когда кто-то стар и жалок, то он становится скрытен вдвойне. Кроме того, столь старый морской волк, вероятно, в далекие дни своей забытой юности был очевидцем намного более захватывающих событий. Читать полностью…

Говорят, в Ултаре, что за рекой Скай, человек не смеет убить кота — я этому склонен верить, особенно когда вижу, как кот умывается около огня. Он таинственен и близок к тем странным созданиям, которых люди уже не могут видеть. Он — душа древнего Египта, тот, кто хранит сказки забытых городов Мера и Офира. Он — родственник повелителей джунглей, наследник секретов древней и зловещей Африки. Сфинкс — его кузина, он говорит на ее языке, только он старше кузины и помнит то, о чем она даже и не знала.

В Ултаре, до запрета бургомистров убивать котов, жил старый бедняк-арендатор с женой, которым доставляло удовольствие ставить капканы и убивать соседских котов. Отчего они поступали так, никто не знает — может, из-за крайней ненависти к голосам котов по ночам, или их обижало, что в сумерках коты могут красться по их двору и саду. Но какова бы ни была причина, старики получали наслаждение, отлавливая и убивая котов, оказавшихся вблизи их хибары, а из звуков же, разносившихся по ночам, горожане догадывались, что способ умерщвления крайне необычен. Только горожане не обсуждали это со стариком и его женой — то ли из-за закоренелого выражения их иссохнших лиц, то ли потому, что их крохотный и мрачный дом прятался под раскидистыми дубами в глубине запущенного двора. По правде, большинство владельцев котов ненавидело этих странных людей, только еще больше боялось, и вместо того, чтобы бранить жестоких убийц, они лишь заботились, чтобы лелеемое животное не забредало к удаленной хибаре под темными деревьями. Когда из-за какого-нибудь неизбежного недосмотра кот пропадал и во тьме разносились вопли, потерявшие бессильно стенали, либо же утешали себя, благодаря судьбу, что это пропал не их ребенок. Ведь люди в Ултаре были простые и не знали, откуда появились коты.

Однажды караван необычных странников с юга вошел в узкие, мощеные булыжником улицы Ултара. Странники были смуглы и не походили на прочих путешественников, проходивших по Ултару дважды в год. На рынке за серебро они предсказывали судьбу и покупали яркие бусы у торговцев. Откуда пришли странники, никто не знал, но видели, что они совершают странные молитвы и раскрасили фургоны странными фигурами с человеческими телами и головами котов, ястребов, баранов и львов. И предводитель каравана носил головной убор с двумя рогами и любопытным диском между рогов.

С караваном шел маленький мальчик без отца и матери, у которого был только маленький черный котенок. Чума не была добра к мальчику и оставила ему, чтобы смягчить горе, только это маленькое создание, но когда ты так мал, то можешь найти огромное утешение в живых шалостях черного котенка. Так что мальчик, которого смуглые люди звали Менес, играя с изящным котенком на подножке раскрашенного фургона, смеялся намного чаще, чем плакал.

На третье утро, как странники остановились в Ултаре, Менес не смог найти котенка, и так как он рыдал громко на рынке, то горожане рассказали ему о старике и его жене и звуках, что раздавались этой ночью. И когда он услышал это, всхлипы уступили медитации, а затем и молитве. Менес протянул руки к солнцу и стал молиться на языке, который ни один из горожан не смог понять, хотя, по правде, горожане и не особо стараясь понять — их внимание было приковано к небу и странным очертаниям, что принимали облака. Крайне необычно, но лишь маленький мальчик произнес свою молитву, облака, казалось, приняли наверху очертания призрачной, неясной фигуры экзотического создания — гибридного существа, увенчанного диском, примыкающим к рогам. У природы полно подобных иллюзий, чтобы поражать наше воображение.

Ночью странники покинули Ултар, и их более не видели. И домовладельцы были озадачены, когда заметили, что во всем городе не могут найти ни одного кота. От очагов исчезли привычные коты, коты большие и малые, черные, серые, полосатые, желтые и белые. Старый Кранон, бургомистр, клялся, что смуглый народ забрал котов, мстя за убийство котенка Менеса, и проклинал караван и маленького мальчика. Но Нис, тощий нотариус, заявил, что старый арендатор и его жена — более вероятные особы для подозрения, ведь их ненависть к котам печально известна. Тем не менее, никто не отваживался выразить недовольство зловещей паре — даже маленький Атал, сын владельца гостиницы, клявшийся, что в сумерках видел всех котов Ултара на проклятом дворе под деревьями, шествующих медленно и мрачно по кругу вокруг хижины по два в ряд, словно исполняя неслыханный ритуал. Горожане не знали, сколь сильно можно верить столь маленькому мальчику, и хотя они боялись, что зловещая пара закляла котов, они предпочли не бранить старого арендатора, пока не встретят его вне темного и отталкивающего двора.

Так Ултар отправился спать в тщетной ярости, и когда люди проснулись на рассвете, коты сидели у своих очагов — большие и малые, черные, серые, полосатые, желтые и белые. Казалось, коты стали толще и сильнее лоснились. Горожане, немало удивляясь, обсуждали это событие. Старый Краг настаивал, что смуглый народ брал их, потому как коты не возвращались живыми из дома старика и его жены. Но все согласились с одним: то, что коты отказались съесть обычную порцию мяса или выпить блюдце молока, чрезвычайно любопытно. И два дня лоснящиеся, ленивые коты Ултара не прикасались к еде и лишь дремали у огня или на солнце.

Прошла целая неделя, прежде чем горожане заметили, что в сумерках в окнах дома под деревьями не зажигается свет. Тогда тощий Нис отметил, что никто не видел старика и его жену с той ночи, когда коты пропали. На следующей неделе бургомистр поборол страх и решил по долгу службы нанести визит в странное молчаливое обиталище, впрочем, захватив с собой в качестве понятых кузнеца Шанга и резчика по камню Тула. И когда они разбили хрупкую дверь, то нашли лишь два чисто обглоданных скелета на земляном полу и жуков, кишевших по темным углам.

Позже в городском совете Ултара много говорили об этом. Зат, следователь, подробно допросил Ниса, тощего нотариуса, а Кранон, Шанг и Тул были подавлены вопросами. Даже маленький Атал, сын владельца гостиницы, был тщательно расспрошен и получил леденец в качестве награды. Они говорили о старом арендаторе, его жене, караване смуглых путешественников, о маленьком Менесе, его черном котенке и о молитве Менеса, о небе во время той молитвы, о том, что делали коты в ночь, когда караван отбыл и том, что позже нашли в доме под темными деревьями на мрачном дворе.

И, в конце концов, городской совет принял удивительный закон, о котором говорили торговцы в Хатеге и обсуждали путешественники в Нире — а именно, что в Ултаре никакой человек не может убить кота. Читать полностью…

На окраине большого города в доме у дороги жила семейная пара. У них были два ребёнка — дочки-близняшки. Они росли очень умными девочками, никогда не дрались, не ругались и не грубили старшим.

Однажды мать решила пойти в магазин, чтобы купить продукты. Она не хотела оставлять девочек дома без взрослых, поэтому взяла их с собой. Она стала переходить дорогу, крепко взяв девочек за руки. Когда они дошли до середины дороги, из-за поворота на огромной скорости выехал грузовик. Женщина побежала, чтобы успеть пересечь дорогу. К сожалению, девочки ещё были слишком малы, чтобы угнаться за ней, поэтому сбились с ног, и женщине пришлось тащить их за руки.

Женщина успела перейти дорогу. Девочки, которых она волокла за руки — нет. Грузовик, не сбавляя громадной скорости, проехался по близняшкам. У матери остались только их оторванные руки, вцепившиеся в её запясться. Женщина посмотрела на две большие красные полосы на асфальте и потеряла сознание.

На похоронах отец пытался успокоить жену, но она была безутешна. Снова и снова она кричала: «Это все моя вина! Я виновата в их смерти!».

Но время шло, и четыре года спустя женщина забеременела снова. Пара была удивлена, когда врачи сказали им, что у них снова будут близнецы. Но это счастливое совпадение заставило мать забыть о трагедии, случившейся в прошлом. У семьи родились две девочки, и отец и мать не стали рассказывать им о своих предыдущих детях. Они вели себя так, словно у них никогда не было других детей.

Однажды, когда маленькие девочки играли в саду, их мать вышла из дома и сказала, что они пойдут с ней в магазин. Стоя на обочине дороги, мать вспомнила о далёком роковом дне, огляделась по сторонам и крепко взяла девочек за руки.

Как только она начала делать, шаг, чтобы выйти на дорогу, девочки вдруг стали кричать и вырываться из рук матери.

— Нет, мамочка, не держи нас! — заплакали они в один голос. — Мы не хотим умирать снова! Читать полностью…

Молодая девушка нанялась няней к богатой паре, которая жила в уединённом старом доме. Однажды вечером они собрались в кинотеатр и оставили няню одну присмотреть за их детьми. Когда часы пробили девять, девушка уложила детей спать в их комнате на втором этаже и спустилась вниз, чтобы посмотреть телевизор. Но только она расположилась поудобнее, как раздался телефонный звонок. Подняв трубку, она услышала чьё-то тяжёлое дыхание. Хриплый мужской голос спросил:

— Может, тебе стоит проверить, как там дети?

Испугавшись, девушка бросила трубку и попыталась вновь сосредоточиться на телевизоре. Спустя пять минут телефон зазвонил снова. Няня подняла трубку и услышала тот же хриплый голос:

— Почему ты не проверяешь детей?

Девушка перепугалась до смерти и немедленно позвонила в полицию. Оператор в полицейском участке велел ей на всякий случай запереть все двери. Также он посоветовал няне, если неизвестный позвонит снова, попытаться поговорить с ним подольше — это даст полиции время на отслеживание звонка.

Девушка послушно заперла все двери изнутри и вернулась на диван. Уже через несколько минут телефон зазвонил в третий раз. В динамике она услышала знакомое хриплое дыхание. Голос сочился злобой:

— Тебе на самом деле стоило бы проведать детей!

Няня долго не бросала трубку, ожидая, что ещё скажет звонящий, но тот больше не проронил ни слова и лишь дышал в трубку.

В конце концов, она положила трубку. Телефон тотчас зазвонил опять. Это был оператор в полицейском участке. Он закричал:

— Бегите из дома немедленно! Звонки были произведены из этого же дома, с телефона на втором этаже!

Тут оцепеневшая от ужаса няня услышала тяжёлые шаги, спускающиеся по лестнице. Она выбежала из дома так быстро, как могла. Человек ринулся за ней, но, к счастью, полицейская машина как раз подоспела к дому, и девушка побежала им навстречу.

Полиция обыскала дом и нашла уже остывшие трупы детей, зарубленных топором. В коридоре второго этажа они нашли окровавленный топор, лежащий на полу недалеко от телефона. Заднее окно было открыто, лишь занавески колыхались на ветру. Убийца скрылся в ночи, не сумев закончить своё злодеяние и заодно с детьми прикончить и их няню… Читать полностью…

Вы никогда не задумывались, почему люди сходят с ума? Кто-то медленно, постепенно приходит к тому, что перестает отличать реальность от фантазий, а кто-то перегорает мгновенно, как спичка… Вот и я никогда не думал об этом. Никогда. Пока не стал одним из этих несчастных.

Все случилось до жути банально: стрессы на работе, проблемы с родителями, ссоры с девушкой… Все это напоминало древнюю китайскую пытку, когда вода медленно, монотонно капала на макушку. Как говорится — накопилось. Я стал слышать Голос. А как иначе, классика. Знаете, он не говорил жутких вещей, не отдавал жестоких приказов, он просто мыслил. Да, мыслил. Как я или вы. Я бы и не понял, что в моей голове появился кто-то «лишний», да только Голос был непохож на мой.

Что бы сделал на моем месте любой нормальный человек? Конечно, бежать к психиатру, немедленно. Но я от природы труслив… А что подумают люди? На работе и так все неважно, а из-за этого меня однозначно уволят. Вот так я и остался наедине со своим Голосом.

Сначала, впервые услышав его, я был в панике. Вы представляете каково это — проснувшись утром, понять, что в вашей голове кто-то есть и, что еще хуже, он живет своей жизнью? Нет, я не слышал его постоянно; Голос появлялся иногда, тихо рассказывал всякое… Но не мне, он будто говорил с кем-то — знаете, это как слушать телефонный разговор другого человека: слышишь только ту часть, которую произносит он.

Так продолжалось примерно месяц. Смешно, я даже привык к нему. Привык слушать эту его болтовню. Смирился. Но Голос мириться не желал.

* * *

ВТОРНИК, 3 МАЯ 2011 ГОДА

В моей голове огромным колоколом зазвучал телефон. Я не сразу понял, что происходит. Сквозь сон протянул руку к мобильнику.

— Кому не спится? — со злостью прохрипел я.

Обычный номер, местный оператор связи…

— Алло!

По ту сторону телефона кто-то вел диалог, но опять-таки не со мной.

— Кто это? Говорите!

Что-то было совсем не так… я не сразу смог понять, что же именно. Но тут до меня дошло. Я узнал. Я узнал этот голос! Да, это был он, Голос из моей головы.

Я испугался. Не просто струхнул, а был в ужасе. Как? Это невозможно! В панике я бросил трубку.

Знаете, обычно пишут: «Я всю ночь не мог уснуть», «Я тут же ушел из этого дома», но это не мой случай. Я вырубился. Просто, как маленький ребенок после бурного дня, вырубился, едва коснувшись головой подушки.

* * *

Утро. Проснулся. Голова гудела, подташнивало… Вспомнил ночное «приключение», кинулся к телефону. Да, так и есть — входящий вызов в 5:12 утра. Не приснилось.

— Что за фигня здесь творится? — вырвалось у меня.

До вечера было тихо. Начал забывать. Как обычно, лег спать.

* * *

СРЕДА, 22 ИЮНЯ 2011 ГОДА

Обычный день. Голос снова бормочет… Отгул взял на сегодня, приболел. С утра шум в голове, тошнота… Странно все это.

* * *

Проспал весь день. Что ночью делать буду? Так, один пропущенный звонок. Незнакомый номер. Хотя, стоп! Где-то я видел этот номер… Вот черт! Опять! Только не это…

— Я перезвоню, — Голос говорил тихо, но мне заложило уши.

Странно, ведь он внутри меня. От этой мысли я захихикал. Мерзко так захихикал. Голос впервые обратился ко мне. «Все, дальше тянуть нельзя», — появилась в голове мысль.

— Кто ты?

Он снова бормотал о своем.

— Кто ты?! — я перешёл на крик.

Ноль реакции.

— Кто?! Ответь мне! КТО ТЫ?! — я действительно был похож на психа. Свалился с дивана, из глаз ручьем текли слезы, кричал во все горло и резко, громко начал смеяться до хрипа. Пугающее зрелище было, наверное.

* * *

Черт! Опять провалился в сон. Да уж, ну и истерика была. Теперь немного спокойнее. Тихо. Слишком тихо. Я отвык от такой тишины. Последнее время Голос был в голове постоянно, но сейчас его нет. Может это из-за встряски, произошедшей вечером? Боже, как хочется спать…

* * *

Телефон. Снова этот чертов телефон!

— Говори, мразь! — буквально выплюнул я слова в трубку.

— Здравствуй, Игнат. Знаешь, в твоей ситуации стоит быть повежливее.

— Кто ты? Как тебя зовут?

— Мой дорогой друг, ты прекрасно знаешь ответ, — он говорил спокойно, даже ласково. Это бесило меня, просто выводило из себя. Я был готов разорвать его на части.

— Я найду тебя, сволочь! Найду! И тогда знай, тебе мало не покажется! Да я…

— Тихо, тихо, мой мальчик. Скоро. Мы скоро встретимся, — он рассмеялся и положил трубку.

— Мразь!!!

Моей ярости не было предела. Я был готов… На что готов? Убить? Да. Именно так. Разорвать. Уничтожить.

— Что за мысли? Выкинь из головы немедленно! — одернул сам себя я. Так, все. Спокойно. Вдох-выдох. Всё будет хорошо.

* * *

СРЕДА, 6 ИЮЛЯ 2011 ГОДА

Две недели! Две долбаных недели! Эта тварь повсюду. Я слышу его. Он смеется, он говорит, что я слабак, что я не смогу ЭТО сделать. Что за ЭТО, он не уточняет. Он издевается надо мной.

Никто, никто не слышит его, кроме меня. Я не могу так. Я заперся дома. Три дня. Я не хочу выходить на улицу. Голос. Он рядом. Он повсюду. Я знаю, я не сумасшедший. Он реален. Он звонил мне, говорил со мной по телефону. В журнале вызовов есть его номер. Он существует! Я не сошел с ума, я не сошел с ума, я не сошел с ума, Я НЕ СОШЕЛ С УМА!!!

* * *

ЧЕТВЕРГ, 7 ИЮЛЯ 2011 ГОДА

Я смогу. Я понял, чего он хочет. Я сделаю это. Только вот я не стану убивать невинных. Он реален, а значит, материален, а значит, смертен. Снова меня пробирает этот нервный смех. Он перерастает в хохот, как у мультяшных злодеев. Смешно. Комично. Вы не находите?

* * *

ПЯТНИЦА, 8 ИЮЛЯ 2011 ГОДА

Я знаю, где он! Я видел его! Своими глазами! Это точно он! Я знаю! Это не бред! Я не сумасшедший! Снова хихикаю. Это ведь так радостно. Скоро я буду свободен!

Это мужчина. Черт, да это мой коллега! Я знал его пять лет! Он скрывался, но выдал себя. Сегодня я встретил его. Случайно. Улыбался мне, спрашивал, как дела… Мразь! Он раскрылся! Он заговорил тем самым Голосом! На полслова. Но я узнал. Узнал! Я знаю, где он. Я приду.

* * *

ВОСКРЕСЕНЬЕ, 10 ИЮЛЯ 2011 ГОДА

Что-то пошло не так. Черт! Я убил его! Я видел, как он захлебывался собственной кровью, я слышал предсмертный хрип, чувствовал его теплую кровь на своих руках! Он мертв!

— Это невозможно, это невозможно, это невозможно… — я раскачивался, сидя на полу, руки по локоть в чужой крови.

— Ты мертв! — хохотал я.

— Мертв! — всхлипывал я.

— Ты должен был умереть… — рыдал я.

* * *

ПОНЕДЕЛЬНИК, 11 ИЮЛЯ 2011 ГОДА

Он не ушел. Он приходит ко мне. Я слышу Голос. Он говорит, что я достоин, что я не трус. Я должен идти, он зовет меня. Теперь я точно знаю, что он реален. Я приду. Я готов. Беру нож. Я не сумасшедший. Я не боюсь. Я не сумасшедший! Смех. Я счастлив. Мне не больно. Это не кровь. Я НЕ СУМАСШЕДШИЙ!!! Читать полностью…

Утреннее небо было целиком покрыто седыми низкими тучами, когда неброского вида пригородный поезд прибыл для своих немногочисленных пассажиров. Не было обыкновенной толкучки, огромных, сердитых и чересчур вспыльчивых, вечно недовольных проводников — чем и хороши маленькие городки, далекие от свирепых столиц. Нашей группе достался вагон №13, и мы были очень счастливы тому, что, наконец, вернемся домой. Дело в том, что группе учеников из нашей школы было предложено съездить в соседнее село на трехдневную экскурсию. Невообразимо скучную даже для преподавателей сельскую экскурсию о работе и жизни в богомерзкой деревне. Кроме нас, поехали еще несколько групп из лицея и местной гимназии, никто не блистал среди них энтузиазмом, впрочем, мы и сами не сильно отличились. Но время прошло, тяжелое бремя снято, с чистой совестью можно отправиться в недолгий путь по любимой дороге — долгожданной дороге домой. На перроне, кроме нашей компании, стояли женщина с мохнатой собакой пастушьей породы, мать с маленькой дочкой и еще несколько уже совсем непримечательных женщин и мужчин. Казалось бы, совсем немного, но мы умудрились занять целиком весь вагон. Хорошо, что ехать недолго, около шести часов — никому не хотелось ночевать в этом балагане.

Громкоговоритель шипел и картавил — он невнятно известил всех об отбытии поезда. Разные пестрые люди собрались у края платформы помахать отбывающим. Кроме них, потрясая своими редкими листочками, нас провожали ветви одиноких деревьев и небо, так печально опускавшееся все ниже над землей. В редких его просветах можно было заметить тусклые голубые клочья, так характерные для почти осеннего августа. Поезд резко оттолкнулся от рельс, чуть двинул назад и тут же, набирая скорость, поспешил в целости и сохранности доставить своих пассажиров домой. Кто мог знать, что ему это не удастся?..

В теплом купе поезда сидели четверо: я, напротив — мой приятель Влад, рядом Дима и Олег. Вид у нас был возбужденный и крайне счастливый — еще бы, этого дня все ждали с самого отъезда из дома. Мы болтали о разной ерунде, делились воспоминаниями и планами. Вспомнили о том, как разыгрывали лицеистов и «случайно» завели трактор. Эх, как нам потом от Васильевны досталось…

— В общем, краски у меня уже есть, да и чертеж закончен. Вам понравится. Это будет шикарное граффити! — Дима увлеченно рассказывал о своей задумке разрисовать школу.

— Смотри, как бы не спалили, — Олег всегда волновался, когда речь шла о каких-либо хулиганствах.

— Да не, я буду в маске. И бегаю быстро.

Вообще-то, Дима бегал медленно. Но спорить я не стал — зачем, только зря словами бросаться.

— Ребят, а вы знаете, что… — Влад был прерван на полуслове. Дверь в купе стала медленно, тарахтя, отъезжать, что заставило нас всех обернуться. В проеме стояли наши одноклассницы — Лиза и Лена.

— Привет. Можно с вами посидеть? Там скучно.

— Хорошо, садитесь. Вы там с кем едете? — поинтересовался я.

Они ответили, слегка скривившись:

— Да так… гимназия.

Все стало ясно. С девчонками из гимназии эти две поругались чуть ли не в первый день — характерами не сошлись. С тех пор любая точка, в которой они сталкивались, превращалась в ад. Ругательства летели налево и направо, визги, крики, беспорядочные движения всеми частями тела, имитирующие драку — это было больше похоже на фильм ужасов. Или же комедию, смотря с какой стороны посмотреть. На самом деле, у нас хорошие девочки, такое с ними впервые случилось. Что ж, бывает — со мной не раз случалось, что мне неприятен человек, которого я и пяти минут не знаю. Существуют такие отталкивающие люди. Но без этого никак — жизнь станет куда более скучной, если все вокруг будут добры и приятны.

С девочками наша беседа стала более насыщенной и переполненной подробностями. Хотя мы и говорили-то, в принципе, ни о чем, нам все равно было весело. Пару раз к нам даже заходила классный руководитель, призывала нас к совести и наказывала соблюдать тишину. Но мы разве послушаемся…

— Влад, а чего ты вдруг загрустил? Истосковался по широким полям, да? — обратилась Лиза к моему приятелю.

Тогда я впервые вспомнил, что его прерванная речь не была продолжена. Я обратил внимание на его изменившийся вид. Передо мной сидел не тот вечно веселый, разбрасывающийся остротами Влад, а кто-то невероятно унылый, притихший, печальный. Когда он повернулся к вопрошающей, я на миг заметил в его глазах испуг, который был тут-же разбавлен хитрой улыбкой.

— Да вот гложет мою душеньку то, что мы с каждой секундой все дальше и дальше отъезжаем от такого прекрасного места. Скучать буду по грязюшке родной, по петушкам горланящим, по отсутствию цивилизации…

Ребята рассмеялись — ему явно удалось разгладить начавшее ощущаться напряжение. А я продолжил наблюдать за Владом. Он снова стал печальным, будто ждал чего-то. И боялся. Страшился того, чего с нетерпением ждал. Мой друг, почувствовав взгляд, посмотрел мне прямо в глаза. Затем на часы. Затем снова в глаза. И снова на часы. Я понял этот знак. Взглянул на свои наручные часы — времени было 14:49. Отлично, ехать осталось всего три часа. Но это явно не то, что хотел сказать Влад. Я снова обернулся на него, но тот уже неотрывно смотрел в окно, и его затуманенный взгляд говорил о том, что он глубоко в своих мыслях, откуда просто так никого не выведешь.

Я тоже засмотрелся на неизменный пейзаж за стеклом. Широкое желтое поле, глубокий длинный овраг почти у путей. У горизонта — редкие лесочки, кустарнички, заросли…

— Знаешь, я как-то странно себя ощущаю, — прошептал мне вдруг Влад так, что никто больше не услышал. — Будто я не здесь вовсе. Будто я не там, где мне следует быть. Как будто произошла ошибка, все попуталось.

Он закрылся рукой, опустил голову. Снова пристально посмотрел в окно. Что-то не так, здесь что-то совсем не так! Он выглядел очень уставшим и напуганным. Мне захотелось его утешить, поговорить с ним. Но вдруг… У меня зазвенело в ушах, взгляд не мог сосредоточиться на чем-либо. Тело стало очень тяжелым, все тянуло, тянуло к земле. В глазах потемнело, я видел какие-то блики, почувствовал дым. Мне слышался нечеткий гул голосов, лай. И сквозь это — невероятно громкий стук колес. Я будто бы падал в глубокий холодный омут, и вдруг снова сижу в вагоне, у окна, рядом с другом. Он посмотрел на меня, кивнул. Он больше не выглядел измученным или уставшим, чего нельзя было сказать обо мне. Я был просто обескуражен.

— Эй, я здесь… я тут… я чуть в обморок не упал!.. — сказал я тихо.

— Просто началось… — прошептал Влад, глядя в окно.

Я посмотрел на ребят. Они сидели молча, даже не переглядывались. Просто смотрели далеко вперед, перед собой. Я хотел заговорить с ними, но они отвечали отрывисто, неясно, не желая продолжать беседу, будто кто-то вдруг отключил им волю. Мне стало неуютно. Ребята молчали.

В этой тишине поезд все мчался, пейзаж все оставался одним и тем же. Я решил взглянуть на часы.

14:49.

Это что, шутка? Может, они остановились?

Секундная стрелка на моих часах исправно тикала. Я удивился. Может, мне тогда просто показалось?

Секундная стрелка прошла полный круг. Но минутная даже не шелохнулась. Не двинулась, не дрогнула, осталась стоять на месте.

Тишина в купе угнетала меня все больше. Не люблю такое молчаливое напряжение.

Я решил выйти из купе. Когда попросил ребят подвинуться, они сделали это, ничего не спросив, машинально, будто выполняли приказ. Я поспешил поскорее их покинуть — мне действительно было страшно с ними находиться.

В коридоре было очень душно. Я заметил, что воздух вокруг стал теплеть. Решил сверить свои часы с часами над дверью проводника, но безрезультатно. Те показывали лишь на минуту меньше, чем мои. Кроме меня в коридоре были еще двое — женщина и маленькая девочка лет пяти на вид.

Женщина сразу ко мне повернулась: запыхавшаяся, взволнованная, растрепанная. Ее взгляд был таким же, как и у ребят к купе. Она показалась мне знакомой.

— Мальчик, ты собаку не видел? Такая рыженькая, с белым носиком… не пробегала? — спросила она.

Я вспомнил, где видел ее раньше — на вокзале перед отъездом, с колли.

— Нет, извините. Может, она в тамбуре?

Мой ответ, видно, не слишком ее порадовал.

— Что же это такое, — женщина чуть не расплакалась, — где же Лилька…

Девочку я вспомнил сразу — тоже с перрона. Она улыбалась, глаза щурила хитро-хитро, хихикала периодически. Даже жутковато стало.

— А мамы нет, — сказала она и засмеялась. — Была… и нет! Я теперь могу все, что угодно, делать!

Хрюкнула, притворилась самолетиком, убежала. Что за дурдом?..

Из купе вышел Влад. Я решил рассказать ему свою догадку:

— Здесь, похоже, время остановилось…

Он ответил вкрадчиво:

— Время — это еще не все.

Я ничего не понял, но и спрашивать детали не стал. Подумал, что неплохо бы зайти в купе своей классной руководительницы. Дернул ручку — та не поддалась. Постучал — мне никто не открыл. Не открыли и после того, как я подождал и постучал еще.

Да ну их, пойду к лицеистам.

Но с дверями к лицеистам было то же самое. И к гимназистам. Но если двери никто не открывает, значит, никого там нет? Нам открыли лишь две двери, за каждой из которых смирно сидели недвижные люди, чьи взгляды были устремлены далеко вперед.

Я не мог усидеть на месте. Носился из одного конца вагона в другой, дергал ручки, пытался открыть окна, ломился в двери. Кричал, звал проводника, чью дверь также «заклинило». Влад стоял у окна и с безопасного расстояния наблюдал за этим моим приступом ярости. Меня никто не трогал, никто не просил прекратить, меня словно никто здесь не слышал. Я стучался, бился, выламывал двери — безрезультатно. В конце концов, мне удалось попасть только в тамбур, где я снова стал терять сознание: звон в ушах, тяжесть, темнота. Но в этот раз все намного четче и действительнее. Я отчетливо слышал голоса людей, лай. Чувствовал запах дыма, видел человеческие силуэты, огни фонарей. Видел, как силуэты тянут ко мне руки, чувствовал их прикосновения. Слышал свое дыхание, сердцебиение. И все нарастающий звук стука колес поезда.

Тихо, все громче, громче, громче. И, наконец, просто оглушительно…

Я очнулся, передо мной стоял Влад. Он помог мне встать, пока я приходил в себя. Когда я пытался выровнять дыхание, он говорил. Несвязные вещи говорил, непонятные мне тогда:

— Знаешь, ты не зря волнуешься. Тебе не место здесь… как и мне. Те люди — им уже не надо переживать. Они и не беспокоятся. Но мне их жалко: все ждут, когда же приедут. А никому не известно, приедут ли вообще. Мне интересно, что бы они сейчас чувствовали. Вот, к примеру, Ника: она однажды мне рассказала, что жизнь — это сон. А стоит тебе постичь ее, понять, что спишь, как проснешься — умрешь, то есть. И многие так считали до нее. А я ей не верил. Сейчас совсем убедился. Если и сравнивать что со сном — так это смерть. Тебе-то точно. Как постигнешь — проснешься. Оживешь. Поверь, это действительность, это — правда. Ты очнешься. И я… и я очнусь.

Он замолчал. Отчасти я был счастлив этому. Понемногу до меня стал доходить смысл его слов. Но этот смысл мне не нравился, потому я его быстро прогнал из головы, предпочитая посчитать Влада больным на голову.

— Друг, ты бредишь. Что за шутки — не существует живых мертвецов!

— Смотри, там кнопка, — Влад, будто меня не услышав, указал мне на стену. Над старым плакатом о правилах безопасности был небольшой рычаг, под которым виднелась табличка: «Связь с машинистом».

Мне показалось просто необходимым с ним связаться. Нажал на рычаг сразу, без колебаний.

Динамик передавал сильные помехи. Голос машиниста был мне почти совсем не слышен.

— Номер… слышно… происходит… повторяю… что произошло…

Как можно четче я сказал:

— Из вагона пропали люди. Двери не открываются. Окна не открываются тоже. Пропала проводница. Все ли в порядке с поездом? Нужно ли вызвать полицию?

— Тринадцать… ясно… все в полном… не волноваться… едем…

Дальше сплошные помехи, связь оборвалась. Я нажал рычаг во второй раз. Теперь машиниста не было слышно вовсе — только помехи. Третий, четвертый — безрезультатно.

— Что за?.. — я был в ярости. Здесь люди как зомби сидят, все часы замерли, двери не открываются, друг с катушек съехал — это не поездка, это ад! — Кто-нибудь вообще знает, что здесь происходит?!

Я кричал, как сумасшедший, на весь вагон. Не мог иначе. Мне было страшно, ужасно страшно, я чувствовал себя не в своей тарелке, мне будто снился сон, и так хотелось проснуться…

«Как постигнешь — проснешься. Оживешь».

Влад смотрел на меня и улыбался, будто понял, о чем я тогда подумал. Его радовало, что он все же одержал маленькую победу надо мной и моим сомнением.

— Не нервничай. Мы скоро выберемся, я чувствую, — произнес он.

Я усмехнулся:

— Не хочешь ли ты сказать, что нужно убить себя? Так выбираться я не хочу.

Влад приподнял брови. Его взгляд ясно дал мне понять, что он смотрит на идиота. Он вышел в коридор, снова вернулся в тамбур, я ходил за ним по пятам.

— Здесь все проще. Выбраться — значит, выбраться, а не убивать себя. Дерни дверь.

Он указывал на дверь вагона, за которой мелькали деревья и облака. Это была единственная дверь, которую мы еще не проверяли. Дернуть я могу, но где гарантия, что та откроется? Во время движения ее даже в нормальном поезде не так просто открыть.

Ручка была очень холодной, намного холоднее всего, что было вокруг. Ледяная… Я начал прикладывать силу, чтобы отворить ее. Потемнело в глазах, зазвенело в ушах и впервые за время потери сознания я почувствовал боль. Тупую, сильную, мне будто давили на старые раны со всех сторон, на все тело, нещадно. Мне было тяжело стоять, тянуло вниз. Туман, эхо, лай…

— Эй!

Я снова налег на дверь. Перед глазами пелена, колени дрожат, но я чувствовал, что за дверью — путь в реальность. Пошатнувшись, еле удержав равновесие, я толкнул ее. Дверь поддалась! Открыто…

Я снова смог видеть. Мимо меня неслись псевдокусты. Псевдонебо стояло на месте неподвижно. В лицо бил ледяной ветер. Влад стоял рядом, его лицо выражало печаль. Не скорбную, а скорее, обреченную. Почувствовав мой взгляд, он тотчас обернулся. И заулыбался.

Я заметил, как его живые глаза опустошаются. Из теплых становятся холодными, мертвеют. И улыбка не сходит с губ, что пугало меня больше всего. Застывшие черты лица выражали радость, приглушенную болью. Так он стоял несколько секунд, неотрывно глядя в мои глаза. Наконец, его оцепенение спало, а во взгляде снова замерцал огонек; он направился к открытому мной порталу неизвестно куда. Когда он шагнул на первую ступеньку выхода, я невольно дернулся, представив, как мой друг со всей силы катится по твердой земле.

— Думаю, пора, — сказал он. — Прыгнем вместе.

Я отошел на пару шагов, чтобы еще раз взглянуть на пассажиров. Влад вцепился в поручень — не хотел стать унесенным ветром. Вагон не изменился: люди сидели на своих местах, глядя в никуда. Ощущалось что-то страшное в их спокойствии и неподвижности. Никто даже не обернулся посмотреть на наше с Владом действо, хотя шумели мы немало. Все были сосредоточены на дороге. И чувствовалось в воздухе немое отчаяние…

— И знаешь, что здесь самое грустное? — произнес Влад, когда я подошел. — Матери находящихся здесь детей точно знают, что те никогда уже не вернутся домой. А дети верят, что скоро приедут, что скоро сойдут на станции. И долго будут еще ждать. Как думаешь, кто виноват в этом?

Я не знал, что мне ответить. Я вообще не стал вникать в суть того, что он мне сказал, хотя где-то внутри себя я осознавал, что он не ошибается. Я понимал, что он говорит правду. И, краем уха уловив вопрос, я наугад сказал:

— Машинист?

— И я, честно, так считаю. Ну неспокойно ему, вот все и едет. Сам не может выйти и их не может выпустить. И не спится ему, и не просыпается.

Я, как и Влад, встал на первую ступеньку. Мы переглянулись и взялись за руки. Его рука была холоднее льда. Я снова почувствовал звон в ушах. Сквозь пелену я слышал, как мой друг начал счет. Внутри меня пробежала волна, я затаил дыхание. На слове «Марш» мы прыгнули. Я видел Влада лишь мгновение в полете. Он падал вместе со мной. А затем — темнота…

Темнота продолжалась долго, она отдавалась болью в спине, шее и ногах. Где-то далеко я слышал эхо людских голосов, они будто шептали мне что-то. Я ждал, когда же темнота отойдет, когда я очнусь, пока не понял, что уже пришел в себя. Когда я открыл глаза, в них ударил яркий белый свет. Стало больно видеть, но я разглядел нависшего надо мной мужчину в оранжевом жилете. Он что-то кому-то шептал — нет, кричал. Туман вокруг меня рассеялся, я очень четко услышал лай, сирену и голоса. Мужчина кричал кому-то, что нашел еще одного. Кого — я еще не очень хорошо соображал. Второй мужчина тут же прибежал на крик и посмотрел сразу на меня. Вдвоем они подошли ближе, я успел разглядеть, как они поднимают с моей ноги кусок чего-то железного. Тут же почувствовал острую, жгучую, нестерпимую боль. Как-то сам по себе я закричал. Тихо, хрипло, во весь слабый голос. В голове тут же прояснилось, я посмотрел на свои руки и ноги. Я лежал среди груды металла, придавленный тяжелыми панелями, в огромной луже крови.

Через несколько дней я окончательно пришел в себя. Я хорошо себя чувствовал, несмотря на большую потерю крови и переломанные кости. Я вскоре поправился, остались только мелкие шрамики. Родители объяснили мне все, что со мной произошло в тот день.

А произошло следующее. Поезд, на котором я ехал, сошел с рельсов. Из-за сильной встряски в почтовом вагоне что-то взорвалось. Если бы не это, жертв было бы гораздо меньше. Среди погибших был машинист, девочка, хозяйка колли, несколько учеников лицея и гимназии, Лена, Лиза, Олег, Дима…

Дима строил планы, размышлял о будущем в вагоне. А теперь он лежит глубоко под землей, не в силах даже проснуться.

Я так сопоставил — выжили все, кто исчез из вагона. Все мертвые ехали на поезде.

Пока я лежал в полубессознательном состоянии, в стране прошел траур. Когда мне сообщили время трагедии, я уже не удивился. Время аварии — два часа дня и сорок девять минут.

Владу же повезло меньше, чем мне. После аварии он был вынужден сесть в инвалидную коляску. О произошедшем он никому не сказал ни слова. Никому, кроме меня. Когда его выписали, мы вместе пошли на могилу к погибшим товарищам, принесли им цветы, принесли кое-какие вещи на память. На кладбище он и рассказал мне, что уже давно чувствовал, что скоро умрет. Он говорил, что это чувство не отпускало его несколько месяцев, а с каждым днем становилось все резче и острее. Когда же точка достигла предела, он просто попробовал не умирать и хотел сказать это товарищам. Вот какую его фразу прервали девочки.

Пока я лежал в больнице, я успел решить, что все произошедшее в поезде после аварии было просто моим сном. Так я думал до тех пор, пока Влад не рассказал мне, что видел все это тоже.

— Кроме того, я был очень удивлен, что и ты тоже жив, — сказал он.

Шло время. Все давно забылось и осталось далеко позади. Но однажды, спустя годы, когда я уже давно жил со своей собственной семьей, в холодную августовскую ночь сквозь сон я услышал стук колес. Тихие голоса, в которых слышалась радость, теплый негромкий смех.

Я проснулся, сел на кровать. Я улыбался. Вдруг меня переполнило чувство радости и покоя. Я точно теперь осознавал…

Поезд только что прибыл на станцию. Читать полностью…

Некая женщина ехала одна по ночному шоссе в лесу. Её машину сзади догнал другой автомобиль, освещая её светом фар. Затем он собрался пойти на обгон и даже выехал на встречную рядом с ней, но вдруг сдал назад и опять пристроился сзади. Женщина занервничала и стала следить за странным автомобилем в зеркало заднего вида. Автомобиль подъехал на опасно близкое расстояние от ее заднего бампера и включил дальний свет. Спустя минуту фары погасли на какое-то время, но затем водитель снова включил дальний свет. Женщина поднажала на газ, но автомобиль неотступно следовал за ней — и на узких поворотах, и на крутых холмах. Человек в той машине попеременно включал и выключал дальний свет. Испуганная женщина следила за дорогой, боясь оглядываться на преследующий её автомобиль. Она надеялась, что рано или поздно преследователь отстанет, но время шло, а этого не происходило.

В конце концов, женщина достала телефон и позвонила в полицию. Когда оператор ответил, она закричала в трубку:

— Меня преследует псих! Он пристроился своей машиной ко мне в хвост и моргает огнями!

Она сказала оператору, где находится. Вскоре она увидела вдалеке мигалку полицейской машины. Женщина вздохнула с облегчением и остановила машину. Странный автомобиль и тут ткнулся сзади, включив фары на полную мощность. Водитель выскочил из кабины и бросился к машине женщины, но тут путь ему перегородила подоспевшая полицейская машина. Двое полицейских вышли из неё с пистолетами наготове, скрутили человека и заставили его лечь лицом вниз на газон. Тот закричал: «Кто-то есть в её машине! В её машине псих!».

Полицейские затолкали водителя на заднее кресло своего автомобиля и пошли к женщине. К своему ужасу, они увидели, что женщина мертва: она лежала с перерезанным горлом, упав лицом на руль. Задняя дверца её машины была открыта, а на кресле остался лежать окровавленный нож. Полицейские посмотрели по сторонам — но шоссе проходило через густой лес, и найти убийцу уже было невозможно.

— Я собирался обогнать машину, когда случайно увидел, что какой-то человек вылезает из-под заднего кресла и достаёт нож, — позже объяснял водитель странной машины. — Тогда я сбросил скорость и пристроился сзади к её машине — и человек опять спрятался под кресло. Я включал дальний свет каждый раз, когда я видел, как он поднимается вновь… Читать полностью…

Однажды вечером восьмилетняя девочка сидела дома и смотрела телевизор вместе с матерью. Вдруг передача прервалась, на экране появилась надпись: «ЭТО СПЕЦИАЛЬНОЕ ОБЪЯВЛЕНИЕ. РОДИТЕЛЯМ НАСТОЙЧИВО РЕКОМЕНДУЕТСЯ ОТОСЛАТЬ ДЕТЕЙ В ДРУГУЮ КОМНАТУ».

Мать сказала дочери, чтобы она шла спать. Девочка протестовала, но мать была непреклонна. Девочке пришлось подняться наверх на второй этаж и лечь в постель, а мать вернулась в гостиную. Когда она уселась перед телевизором, на экране была уже другая надпись: «ПОЖАЛУЙСТА, ПОДОЖДИТЕ».

Женщина терпеливо сидела на диване, ожидая специального объявления. Прошло несколько минут, и она начала скучать.

И тут надпись опять сменилась. Шрифт был настолько мелким, что текст было трудно прочитать. Мать приблизилась к телевизору, чтобы разобрать, что там написано.

Надпись гласила: «СПАСИБО. ВАШИ ДЕТИ УЖЕ МЕРТВЫ».

Мать пришла в ужас. Она побежала вверх по лестнице и ворвалась в спальню дочери. Её дочь лежала на постели, но уже не дышала: её кто-то задушил…

Ни о каких надписях по телевизору другие жители этого города не слышали. Суд признал женщину виновной в убийстве собственной дочери и приговорил её к пожизненному заключению. Читать полностью…

Парень с девушкой ехали по отдалённой просёлочной дороге на машине. Пока они ехали, наступила ночь, а они заблудились и оказались в лесистой местности, которая была им незнакома. Потом машина и вовсе заглохла — закончился бензин. Девушка начала пугаться и попросила парня что-нибудь сделать. Тот вышел из машины и огляделся. Они были посреди глухого леса. Он сказал ей, что ему придется идти назад к главной магистрали и привести подмогу. Он велел ей запереться в машине, пообещав, что вернется так быстро, как только сможет. Девушка видела, как ее парень уходит и исчезает во тьме ночи.

Проходили часы. Девушка сидела в машине, боясь каждой мимолетной тени и шороха. И вдруг она услышала звук удара по крыше автомобиля.

«Тук, тук, тук».

Девушка была слишком напугана, чтобы выйти и разобраться, в чём дело. Она смотрела в стекла окон, но снаружи было слишком темно, чтобы увидеть хоть что-нибудь.

«Тук, тук, тук».

Стук всё усиливался. Девушка заплакала от страха и отчаяния.

«Тук, тук, тук».

Она просидела в оцепенении почти всю ночь, прислушиваясь к странным постукивающим звукам. В конце концов, ей всё-таки удалось заснуть.

Когда девушка проснулась и посмотрела на часы, было уже 9 часов утра. Но за окнами автомобиля все ещё стояла непроницаемая темнота. Она не могла понять, что происходит.

Вдруг девушка услышала, как рядом остановился автомобиль и три раза просигналил. Затем она услышала крик:

— Это полиция. Есть ли кто-нибудь в автомобиле?

Девушка вздохнула с облегчением.

— Только я! — закричала она. — Мой парень оставил меня здесь одну и не вернулся.

— Понятно, сохраняйте спокойствие, — сказал полицейский. — Слушайте меня очень внимательно. Откройте дверь, выйдите из машины и идите к моей машине. Что бы ни случилось, не оглядывайтесь.

Девушка подчинилась приказам полицейского. Хотя ее руки дрожали, а мысли путались, она открыла дверь машины и вышла.

— Теперь идите ко мне, — сказал полицейский.

Девушка медленно пошла к полицейскому, но странный соловатый запах, проникший в её ноздри, заставил её остановиться.

— Не оглядывайтесь! — предупреждающе крикнул полицейский.

Но было слишком поздно. Девушка не смогла сдержаться и обернулась.

Тело её парня качалось на ветке дерева над автомобилем. Его голова была отрублена, и вся кровь вытекла из его шеи, полностью залив окна автомобиля. Читать полностью…

Людям свойственен страх. Он разнообразен и красочен, как и другие человеческие чувства. Некоторые боятся того, к чему другие относятся с умилением. Одни лишь слегка вздрагивают при испуге, другим нужна помощь, чтобы выйти из состояния шока. И страхи сами по себе многочисленны.

И была одна девушка, у которой тоже был свой страх. Довольно тривиальный для ее пола — перед тараканами. Разнообразными тараканами — крупными, рыжими или махонькими их отпрысками. Все перед ней были равны, и все ее доводили до истерики одним лишь видом. Многие могут посчитать это глупостью, мол, бабы, они все такие — боятся всего, что шевелится и имеет неприятный вид. И она так же считала. Но страх не уменьшался, а только рос и своими цепкими корнями глубже врастал в сознание девушки. Но она была сильнее — тараканов можно бить, бить издалека, если хорошо прицелиться. И это спасало ее.

Однажды вечером девушка, вернувшись из университета, шумно сбросила сумку с плеча — отягощенная тетрадками и чертежным скарбом, она невообразимо давила и била по бедру при каждом шаге. Весна за окном уже давала о себе знать — собачьи экскременты открыли купальный сезон в лужах и таились за каждым хлипким островком грязного снега. Воздух кружил голову упоением тепла, сладковатого запаха гниения и убойной порцией свежести. Солнце, как скромная дева укрывает нагое тело простынями, пряталось за обрывистые облачка на ослепительно-лазурном небе. И если бы не эта проклятущая торба, девушка с удовольствием нарезала бы пару километров по этому расцветающему раю. Но ее ждали чертежи, расчетные работы и занимательный томик иноземного автора. Первые две вещи не вызывали у нее энтузиазма, но вот книга — другое дело. Её славный автор создал мир, где ключевыми героями были гомункулы и големы. И каждая страница насыщала этими чудными созданиями жизнь нашей героини. Тем более, что вокруг были отсыревшие и обшарпанные стены университетского общежития, где тени ее страхов облачались в физическую форму. Несмотря на наводимую ею чистоту, за стенкой то и дело по ночам слышались глухие шлепки — тараканы приходили за едой или просто из вредности. По ее корпусу ходила легенда, что на первом этаже у мальчиков группа этих тварей, скооперировашись, унесла из-под полы половинку «сникерса». Все хохотали над этой историей, а наша барышня под маской невозмутимости на лице вздрагивала и паниковала. И когда наступала темнота, она закрывала дверь на общую кухню, забиралась на кровать и ставила тапочки на тумбу — ей казалось, что утром спросонья она обязательно наступит на одного из этих монстров, который влез в тапок. Соседки смеялись над ее фобией, но она привыкла — брат в детстве часто совал здоровых усатых ублюдков ей в карманы, а порой и за шиворот, и ржал, как ненормальный.

И в этот пятничный вечер, взяв чашку ароматного чая, она залезла под одеяло, спрятала тапочки и открыла книжку. Соседки ушли в клуб, а за стенкой еще не начали пить. Самое время для тишины. Но спустя полтора часа ей захотелось в туалет. Время было позднее, в секции никого, поэтому прошмыгнуть в туалет было жутковато — и там тени усатых жучков преследовали её. Но мочевой пузырь отказывался терпеть до утра, и ей волей-неволей пришлось подчиниться. Войдя в затхлую комнатку, она сначала хорошенько стукнула дверью. Из темноты доносились еле слышимые шорохи — сотни тараканов разбегались по своим углам. Затем она включила свет — тщедушная лампочка под потолком дарила посетителю слабый свет и дергающиеся тени, которые колыхались в такт покачиваниям источника света. Стянув с себя по очереди затертые шорты, а за ними и белье, она уселась на леденящий кожу стульчак. Она не смела опустить взгляд вниз — везде ей мерещились рыжеватые усы ненавистных насекомых. В голове была лишь одна мысль: «Быстрее. Давай, быстрее! Ну же!» И едва она привстала, лампочка с треском лопнула от перепада напряжения. Паника охватила девушку — ей казалось, что тараканы потоком хлынули к ней и уже пара поднимается по ее ногам. Неестественно задергавшись, она со спущенными шортами выскочила из туалета, схватила с полки освежитель воздуха и направила на тени позади себя поток жгущего нос запаха лаванды. Она не ошиблась — жуки и правда были вокруг унитаза, но парочка уже разбежалась, остальных трех она придавила тапками, выбегая прочь. Гнев затуманил разум девчонки — она вихрем залетела в комнату, схватила баллончик «Дихлофоса» и яростно начала сеять тараканью смерть по всем углам санузла, а затем и кухни. Спустя десять минут четко направленного геноцида она, успокоившись, вернулась в кровать. Сон смежил веки так же быстро, как и подохли десятки насекомых. Слаще сна она и вообразить не могла.

Она сквозь сон ощущала прикосновение к плечу. Очнувшись, но еще не слишком соображая, она повернулась. Слипшиеся глаза подсказывали ей, что это кто-то крупный — разум тут же выдал вариант, что это охранник с вахты. Только вот что он делал в ее комнате, осталось под вопросом. Проморгавшись, она поняла, что ошиблась. Крупно ошиблась.

В её любимых книгах часто големов делали из составных частей — из камней или бревен. Иногда просто оживляли из воды или песка. Но бывали и такие мастера, которые сшивали своих подручных монстров из тел умерших людей. Некроманты оживляли их черной магией и подчиняли гниющие махины своей воле. Но это были сказки. По крайней мере, ей так казалось.

Она приподнялась из-под одеяла и тупо уставилась на фигуру — ей казалось, что она все еще спит. Перед ней стояла кропотливо сшитая куча маленьких и больших тараканьих тел. Тоненькие усики торчали во все стороны, как редкий мех. Блестящие ржавого цвета панцири накладывались друг на друга, образуя своеобразную чешую с медным отливом. Особо черные насекомые свились в одно целое, образуя чудовищные шесть пар лап. Голова состояла из самых маленьких таракашек — из их потомства, догадалась девушка. А вместо глаз в его голове были две впадины, откуда торчали всё те же подергивающиеся усики живых собратьев. Ростом и комплекцией эта тварь не уступала Антонычу — охраннику с вахты. Но запах… запах был самым устрашающим в этой кошмарной композиции. Запахи тления и смерти шли рука об руку с невинным запахом лаванды. Безмолвный ужас холодными пальцами пробежался по спине девушки и обхватил её горло. Тем временем тараканий голем поднес свою скорченную лапу к ее лицу — она истошно завопила, но его лапа вонзилась в раскрытый рот жертвы. Второй и третьей лапой он припер ее к кровати. Ее глаза округлились, руки обхватили черную, лоснящуюся черным золотом конечность и бесполезно заскользили по ней, стараясь ухватиться. Голем не шелохнулся, а по голове вниз к туловищу с лапами устремились потоки насекомых. Они подобрались к самому лицу, когда девушку от ужаса начало тошнить. Рвота брызнула через нос — ее потоки ухватили первые ряды чернеющей волны нападающих и унеслись вниз. Но остальные, не останавливаясь, поползли по ее лицу, пролезая в уши, нос и рот. Она колотила ногами, дергалась, но голем стоял как вкопанный и держал ее. Через несколько мгновений она потеряла сознание, и голем, подняв тело с кровати, бросил его на пол, где его уже ожидал мерцающий океан тараканьих спин.

Когда рассвело, в комнату вернулись соседки и, к своему ужасу, обнаружили только скелет своей соседки, погребенный под огромной кучей тараканьих тел. Ее рот был широко распахнут, а к груди была прижата книжка о големах. Читать полностью…