Андрей и Макс дружили еще со школы. Когда парни повзрослели, им само собой захотелось самостоятельной жизни отдельно от родителей, и они озадачились поисками квартиры. Недолго думая, Макс с Андреем решили объединить усилия и подыскать себе жильё, разделив расходы пополам. Вскоре им попалась вполне приличная трёхкомнатная квартира в обычной хрущёвке.
Цена оказалась приемлемой, и парни отправились осматривать новое жилище. Квартира была настоящим чудом: просторные комнаты, все удобства, пятый этаж. Но тут же обнаружилась странность — когда ребята решили, кто в какой комнате будет жить, Андрей заметил, что на двери его будущей комнаты стоит шпингалет. Обычное дело, да только стоял он снаружи. Сначала хозяйка, сдававшая квартиру, говорила, что это просто для того, чтобы дверь не открывалась от сквозняка. Но потом, когда Андрей заверил её, что квартиру они в любом случае возьмут, а дело тут исключительно в любопытстве, она нехотя призналась, что раньше здесь жила семья её хорошей подруги: она сама, муж, ребёнок и свекровь. Последней было много лет и к старости она потихоньку начала сходить с ума. Поэтому чтобы удерживать её на одном месте и обезопасить себя и ребёнка от её возможных выходок, отец поставил этот шпингалет. Таким образом, большую часть времени бабушка проводила взаперти в полном одиночестве, лишь несколько раз в день кто-нибудь из родственников заходил, чтобы принести ей еду и прибраться.
Конечно же, это не могло не сказаться на её состоянии, и вскоре дела стали совсем плохи. Она перестала узнавать сына, называла его почему-то Алексей, хотя он был Владимир. Как он сам вскоре рассказал, Алексеем был его брат, умерший еще в роддоме. По ночам она никому не давала спать, всё время что-то бормоча у себя в каморке. Иногда она пыталась выломать дверь, но, разумеется, 70-летней больной женщине это было не под силу. Наконец, промучившись так еще полгода, бабушка умерла. Нашли её не сразу: когда мать зашла в комнату с подносом с едой, бабушки в комнате не оказалось. По полу были разбросаны какие-то клочки бумаги, осколки разбитой лампочки и объедки.
Саму бабушку обнаружили в шкафу, она сидела вжавшись в заднюю стенку и подобрав под себя ноги, будто прячась от чего-то. Похоронив свекровь, женщина в скорости вынудила мужа переехать, не давая никаких объяснений.
Ребята, выслушав эту историю лишь посмеялись.
Они любили подобные байки,но относились к ним довольно недоверчиво. А шутки про мертвую бабушку, которая «придёт и покарает» еще долго веселили парней и их многочисленных гостей. Первые «звоночки» стали проявляться уже через пару недель после новоселья. В квартире без конца перегорали лампочки, стоило вкрутить новую, держалась она пару дней не больше. Вызванный электрик заверил жильцов, что проводка в полном порядке, возможно дело в скачках напряжения, однако во всём доме никто, кроме обитателей этой квартиры на перебои с электричеством не жаловался — лампочки горели сколько положено.
Еще через месяц знакомая девушка Андрея осталась ночевать у них. Наутро она, вся невыспавшаяся, рассказывала, что всю ночь видела краем глаза какие-то тени. А кроме того, очень долго её не покидало ощущение тяжелого взгляда и чьего-то присутствия, будто из зеркального серванта на неё кто-то смотрел.
Её истории никто не верил до следующего случая. Дело было так: Андрей возвращался из института и уже подходил к дому, когда, взглянув на окна квартиры, заметил, что кто-то внутри шевелит шторами, то раздвигая, то сдвигая их обратно. То, что дома совершенно точно никого нет, он был уверен — час назад он звонил Максу, и тот сказал, что поехал домой к родителям. Опасаясь, что в дом могли забраться воры, он собрался было уже звонить в милицию, как шторы окончательно распахнулись, и в окне появилась фигура. Андрей стоял уже под самыми окнами, и с ужасом наблюдал, как на него не отрываясь смотрит белое старческое лицо с редкими седыми волосами. Андрея прошиб ледяной пот, он заозирался по сторонам, чтобы найти рядом хоть кого-нибудь живого, но двор был пуст. Снова подняв глаза, Андрей не ув дел уже ничего: шторы были плотно задёрнуты. Так, не в силах войти внутрь, он сидел и ждал, когда придёт Макс. Но Макс всё не появлялся и на звонки не отвечал. Была зима, и через несколько часов сидения на лавочке у подъезда, Андрей всё же решился войти, чтобы забрать ключи от родительской квартиры и переночевать там (родители его уехали в Египет). Оказавшись у двери, Андрей долго колебался, однако, собрав волю в кулак, решил-таки её открыть. Но ключ не поворачивался в замке, будто дверь была открыта. Вдруг изнутри раздался голос Макса: «Это ты?». Андрей тут же понял — его разыграли.
Вне себя от негодования, он распахнул дверь и влетел внутрь. В коридоре его встретил Макс, он стоял и размешивал чай в кружке. «Очень, бля, смешно!» — рявкнул Андрей. «Что смешно?» — спросил Макс странно глухим голосом, но Андрей не придал этому значения. «Ничего» — бросил он в ответ и, оттолкнув друга, направился к себе в комнату. Уже захлопнув за собой дверь он вдруг отметил, что кожа у Макса была какой-то холодной и склизкой, как например колбаса, пролежавшая очень долго на столе, успев испортиться. Всё ещё на нервах, он скинул с себя пропотевшую майку и открыл шкаф, чтобы положить её на полку.
С ужасом отпрянув, он увидел в шкафу Макса. Он неподвижно сидел там, где обычно висит пальто, поджав под себя ноги и запрокинув голову. Он был мёртв. А из зала раздавался звон чайной ложки и приближающиеся шаги. Читать полностью…
Человечество со дня своего рождения боится темноты. Мы обзавелись электрическим светом, портативными фонариками, свечами, мы не боимся темноты, мы называем страх перед неведомым, что прячется во тьме, скотофобией, но в каждом из нас глубоко внутри все еще живет наш далекий предок, в ужасе сжавшийся у костра в пещере, в страхе ждущий наступления спасительного рассвета.
Они приходят в ночи. Ночная смена – это особая сторона жизни. Нас легко узнать по мешкам под глазами, по шаркающей походке, по направлению, в котором мы движемся, когда вы идете на работу или учебы, – в метро мы всегда идем вам навстречу.
Ночная работа – тяжелое испытание для организма. Кто не верит – может залезть в любую медицинскую энциклопедию и посмотреть к чему ведет такое нарушение биоритмов: нарушения сна, потеря мышечного тонуса, избыточный вес, нарушение гормонального фона, ухудшение интеллектуальной деятельности – общий упадок организма.
Согласно законам большинства стран, нам положено доплачивать за вредность. Жалкие пять процентов, где-то больше, где-то меньше. И правда, зачем вообще нужны мы – ночные работники отелей, закусочных, метрополитена, уборщики, продавцы, полицейские, дежурные, охранники, телефонные операторы и многие другие?
Кому мы нужны? Мы ведь обслуживаем сами себя. У вас, у дневных людей, есть инстинкт, заставляющий вас забираться в свои теплые норки, лишь сверкающий шар покинет небосклон, и лишь осмелевшие от алкоголя или ослепленные любовью позволяют себе гулять по ночам, среди тех, кто осел в ней наркоманами, проститутками и бомжами.
Хотя и те исчезают с улиц в Час Самоубийц.
Неужели нельзя убраться на улицах и на вокзалах ранним утром? Разумеется, можно. Но ведь тогда вы увидите, что содержимое мусорных пакетов шевелится. Что содержимое ведер с грязной водой почему-то отдает красным. Что некоторые предметы уборщики не рискуют брать руками даже в перчатках.
Я не о шприцах и окурках, щедро усеивающих любое общественное место. Я о странных шкатулках, об украшениях из потемневшего серебра. О пальто, чья подкладка залита кровью. О документах, потерянных незадачливыми владельцами… или это все что от них осталось?
Кошельки, привлекательно блестящие пухлыми боками и так и шепчущие вам прямо в ухо «Возьми!». Записки, со странным содержанием, расклеенные по стенам…
Им досталась легкая работа.
Я работаю в хостеле. Моя работа – не пустить тех, кто приходит в ночи. Нет, не проституток и наркоманов. Не воров и дебоширов. Вы поймете, о чем я говорю, когда увидите ночных странников.
Они бывают разные. Соблазнительные красавицы, что наваливаются внушительным бюстом на стойку, и чуть хрипловатым полушепотом спрашивают, пущу ли я их переночевать. Бомжеватого вида люди без возраста, интересующиеся наличием свободных мест. Юноши, изображающие запоздавших разудалых гуляк. Кучки азиатов, увешанные устаревшей техникой и рюкзаками размером с них самих. Подростки, пытающиеся проскочить с другими через общую дверь.
Никто не пройдет мимо меня. Как бы эта детка сейчас ни пыталась утопить мой взгляд в свое декольте, я буду непреклонен. Не тыкайте мне в лицо распечатками чужих бронирований. Я знаю, что они фальшивые. Не вздыхайте и не хватайтесь за сердце, не изображайте усталость. Я знаю, что вы только что проснулись. И что у вас нет сердца.
Я узнаю их в любой оболочке. Пустой, мертвый взгляд, направленный в бездну внутри них. Трясущиеся от нетерпения руки. Звериные черты, проступающие сквозь человеческую оболочку. Запах разложения, идущий из ваших пастей, разверзнутых в нетерпении, открывает мне ваши истинные сущности. Без приглашения вы никто. И от меня вы его не получите.
Извините, сэр, ваша кредитная карта не работает. Разумеется, нет, ведь ты ее нашел на помойке, и она не на твое имя. Нет, простите, водительских прав недостаточно. Извините, остались комнаты только по триста евро за ночь. Прошу прощения, но мы полностью забронированы. Нет, свободных мест, к сожалению, совсем не осталось.
Вы будете вздыхать, всхлипывать, вы будете буквально скрести ногтями по моей стойке, а я, обливаясь холодным потом, буду слепо шарить взглядом по монитору.
Эти твари садятся в холле, пытаются подключиться к вайфаю при помощи давно устаревших и неработающих моделей телефонов. Они будут неумело курить бумагу у входа. Они будут пытаться забронировать номер при помощи выключенного ноутбука. Они будут пытаться говорить со мной на разных языках. Клясться, что опоздали на поезд, самолет, пароход, велорикшу… Я буду вежливо извиняться и говорить, что, к сожалению ничем не могу помочь.
Иногда они находят путь внутрь. Глупая юная девочка, очарованная симпатичным студентом из другой страны, который вылез из-под ближайшего моста. Веселый турист, ослепленный похотью, который тащит в номер модельной внешности девушку, родившуюся из его же тени и рекламного плаката в метро. Два друга, познакомившиеся в баре – один пожаловался, что ему негде переночевать, и второй отличился великодушием и предложил свой номер существу, выползшему из зеркала за барной стойкой.
Таких мы выписываем заранее. Сделать уже ничего нельзя. Приглашение получено. И даже если мы остановим его на входе , он все равно попадет в номер. Наутро горничная пополнит нашу коллекцию забытых вещей остатками багажа незадачливого туриста. Остальное они обычно забирают с собой. Хотя, иногда, несчастным везет и мы находим их умершими от остановки сердца. И это большое везение, уж поверьте мне.
Когда мы делаем обход – ставки повышаются. Твари уже на нашей территории – с чьего-то недальновидного разрешения. И тогда в одну руку мы берем тяжелый фонарик с почти что обжигающе яркими светодиодами. В надежде, что поймаем нечто в луч фонаря раньше, чем оно заметит нас. А в заднем кармане у нас книжечка, в основном состоящая из копий чьего-то неразборчивого рукописного текста. Иногда книжечка пополняется нашими заметками на полях. Иногда все очень просто: если слышишь плач из женского туалета – ни в коем случае никого не окликать, и, конечно, не открывать дверь. Просто выключить свет и запереть на замок. Временами – сложнее – когда видишь, как кто-то медленно топает по коридору и прислоняется к дверям, будто прислушиваясь. Тогда нужно обогнать его по пожарной лестнице и открыть дверь на нее. Он выйдет сам, а вот вернуться уже не сможет. А иногда, когда слышишь смех из пустой комнаты, лучше просто бежать.
Мы здесь, мы в ночи, чтобы не дать вас в обиду. Это мы остановим качели, что сами по себе качаются ночью во дворе. Это мы отгоним того, кто стучится по ночам в двери, с просьбами пустить. Это мы удалим отнимающее разум видео с интернет-портала. Это мы уничтожим забирающую жизни видеокассету. Это мы вернем в могилу домашнее животное, что стало себя странно вести. Мы не дадим родиться звуку без источника. Это мы проверим, заперты ли двери, ведущие в никуда.
Но, знаете, слишком высока цена, которую мы платим за вашу безопасность. Мы устаем. Нам надоело работать ночью. И что вы будете делать, когда некому будет хранить ваш сон? Кто поменяется со мной сменами? Читать полностью…
Прежде, чем я начну свой рассказ, я предупрежу, что я не знаю точного расположения этого места. По крайней мере я думаю, что смогу найти его ещё раз, если мне это понадобится. Также я не рекомендую читать мой рассказ людям со слабой психикой, несмотря на то, что в нём не будет крови и \»мяса\». Но если нервы крепкие — читайте до конца.
Началось всё с того, что я услышал от одного коллеги-военного, что в нашей области недалеко от города Мирный под старыми неиспользуемыми стартовыми площадками космодрома Плесецк есть заброшенный бункер, стандартный шестиуровневый бункер, в котором в самом низу на седьмом уровне, которого по документам якобы не существует, хранились приборы с катализаторами-поглотителями водорода, состоящими из большого количества платиновых пластиночек. И что якобы часть приборов так по-прежнему там и хранится, и что было бы хорошо туда наведаться.
Я не стану отнимать у читателя время, рассказывая о том, каким образом я проверял эту информацию, используя своё служебное положение, каким образом доставал план-карты бункеров, которые строились на космодроме, используя свою вторую форму допуска (кто в теме – тот поймёт), каким образом я выбивал себе пропуск в ЗАТО (хотя впоследствии он мне не понадобился).
Я вообще тот ещё авантюрист, однажды был случай — ушёл на неделю в море на катере просто так, поскитаться. Мне хотелось приключений, а приключений, подогреваемых возможным халявным богатством, хотелось вдвойне. И я решил.
Собирался недолго, всё путешествие должно занять не более суток. Купил билеты в оба конца, хорошенько выспался, взял с собой термос, бутерброды, свой верный травматический пистолет GP T12, серьёзный блочный 43-килограммовый арбалет с охотничьими стрелами (опасаясь диких зверей в лесу), копию карты уровней бункера, два мощных велофонарика, таких, которые светят на 200 метров, нож, ну и всё, что берёт с собой турист-выживальщик.
Итак. Суббота. Семь часов на поезде. Архангельская область, станция Плесецкая, закрытый город Мирный. Два часа дня.
Сойдя с поезда, я сразу направился в обход Мирного. Километр вдоль ЖД на север, потом направо, на восток, в лес и 15 километров через непролазные сугробы до старых стартовых площадок. Новые хоть и не огорожены, но хорошо охраняются, да и природа не сопутствует любопытствующим, сам космодром раскинулся на 45 километров по тайге. А вот на старые неиспользуемые всем наплевать. Путь до них прошёл без приключений. Патрули и дикие звери мне не встретились.
Вот и опушка, а вот и полуцилиндр входа. А ведь я был тут в командировке когда-то, и видел эти бункеры… Кто бы знал, что вернусь сюда вот так…
Ворота открыты настежь, всё говорит о том, что здесь много лет никого не было.
С чувством первооткрывателя захожу внутрь, нахожу открытый люк и спускаюсь на второй уровень. Включаю фонарик. Большой коридор, слева и справа комнаты. Прохожу мимо них, свечу — сразу понятно, что это всё жилые помещения, которые когда-то предназначались для дежурства. Прошёл весь коридор почти бегом.
Передо мной люк на третий уровень. Поднимаю его, оставляю открытым, спускаюсь по наклонной лестнице. Третий уровень – командный пункт. Под ногами какие-то бумаги. Такие же комнаты направо и налево. Не прошло и пяти минут, как я добрался до конца коридора.
Люк и лестница на четвёртый уровень — агрегатная. Приборы и электроника. В боковых комнатах пусто, всё убрано. Ещё люк, ещё лестница.
Пятый уровень — склады. Ради интереса заглядываю в одну из комнат. Ого, нетронутые костюмы химзащиты, какие-то канистры… Выхожу и иду дальше по коридору. Снова люк, снова лестница.
Вот он, шестой уровень. Технический этаж. Первыя дверь — генераторная. Всё совпадает с картой.
Попробовал открыть дверь — заперто. Интересно, а есть ли вообще у кого-либо где-либо ключи от этого замка…
Ладно. Идём дальше. Доходим до конца коридора, поворачиваем направо. Начинаются залы. Что ж, тоже совпадает с картой. Фильтры, система жизнеобеспечения, резервуары. Абсолютная тишина. Свечу фонариком — свет теряется, не доходя до противоположной стены. Убираю фонарик, и краем глаза замечаю вдалеке у противоположной стены какое-то движение. Впервые, за всё время своего, скажем так, приключения, у меня по спине пробежал холодок. А что, если здесь есть кто-то ещё, кроме меня? Останавливаюсь на секунду, самому становится смешно. Если только такой же как я по какому-то совпадению в это же время… Вспоминаю о том, что в двадцати метрах вверх и в пятнадцати километрах к западу находится Мирный, в котором дежурит так называемый отдельный взвод охраны, который по докладу патруля, обнаружившего, например, мои следы на снегу у входя в бункер, мигом примчится сюда. От этой мысли становится как-то смешно бояться. Тогда вперёд. Надо найти вход в седьмой уровень, если он вообще есть.
Дохожу до стены зала и иду вдоль неё. Люк! Ещё один! Так значит, есть седьмой уровень! Смелее вперёд!
Спускаюсь… Сразу заметна резкая разница. Все проходы узкие. Коридор узкий. Потолок низкий — примерно два метра. На дверях только шифры — никаких названий. Захожу в каждую комнату. Где-то здесь лежат сокровища. В комнатах – пусто. Эх. Не побывал ли здесь кто-нибудь до меня…
Сделав первые шаги по коридорам седьмого уровня, возникло немного необычное ощущение. Вам приходилось бывать в Санкт-Петербурге, на станции Невский Проспект? Когда идёте по нижнему переходу, осознаёте, что находитесь почти в самой глубокой обитаемой точке города, что ниже ничего нет, только земля, а над вами 50 метров. Не то, чтобы давящее чувство, а просто немного странное… Надо мной 6 этажей, на которых темно и никого нет. Или..? Как в той истории про кота Шрёдингера. Пока я не нахожусь на тех этажах, я не знаю, что там происходит. Впервые проскочила мысль: \»Нахрена я сюда вообще залез?\» Вспомнил девушку, с которой хоть и расстались, но сохранили дружеские отношения, один раз даже было то, что называют сексом по дружбе… В голову полезли нехорошие мысли. Но мне не хотелось отступать, когда я был так близко от своей цели. Невольно ускоряю шаг и вдруг начинаю слышать странный шум, как будто где-то за стеной работает трансформатор.
Дохожу до конца коридора, всё. Коридор закончился. Передо мной стоит пустой ящик. И что? Сразу отступил страх, осталась только усталость и какое-то раздражение. Теперь пора обратно… На поезд… Домой… Свечу фонариком в ящик, и… Не верю своим глазам! В ближнем ко мне затенённом уголке поблескивает знакомый цилиндр с отверстиями! Судорожно хватаю его, развинчиваю… Вот она! Платиновая пластиночка размером с флешку формата SD… Ну, хоть что-то… Тысяч тридцать такая будет стоить.
И только тут до меня доходит. Ящик стоит не на полу, он стоит криво. Под ящиком что-то есть. Оттаскиваю его. Люк!!! Ещё один люк!!! Восьмой уровень??? А под ним что, девятый? А потом — десятый? Останавливаюсь, достаю термос. Наливаю кофе и замечаю, как же здесь всё таки холодно. Достаю бутерброды. Становиться намного смешно от такой картины — пикник на двадцатиметровой глубине при свете фонарика в коридоре бункера около люка, ведущего… Куда?
Привал закончен, открываю люк, свечу. Хм, восьмой уровень похож на вышележащие — тоже широкий коридор, высокий потолок. Ну что, вперёд? Если приборы там, если таких хотя бы штук пятьдесят найти… Интересно, что там вообще, на восьмом уровне? И только тут я останавливаюсь из-за того, что на меня накатывает волна неконтролируемого страха. Как будто сам себе говорю: \»Беги отсюда\». Так, всё. Пора наверх. Путешествие окончено. надо приехать сюда с кем-нибудь. Как-нибудь потом. Хорошо подготовиться. Решаю посветить фонариком в коридор восьмого уровня и начать движение обратно. Спускаюсь на несколько ступенек, свечу…
И тут я испытал такой ужас, который вряд ли когда до этого испытывал. В коридоре, на расстоянии метров тридцати-сорока, холодные белые лучи света выхватили силуэт существа, чуть выше двух метров высотой, покрытого белой короткой шерстью, на двух ногах и с двумя руками, с коленями, изогнутыми наоборот, с огромными, если можно так выразиться, в пол-лица, глазами.
Существо издало крик, который я вряд ли когда забуду, нечто похожее на \»вып-вып-уииииик\» и понеслось ко мне! Именно понеслось!
Выпрыгиваю из люка и бегу к лестнице. Я никогда не бегал так быстро. Взлетаю на шестой уровень, несусь через залы, вылетаю по лестнице на пятый уровень, и вдруг впереди в самом конце коридора где-то у выхода на четвёртый уровень — \»вып-вып-уииииик\»!
Дрожащими руками свечу – и вижу такой же (или тот же?) силуэт в конце коридора!
Лихорадочно соображаю, что мне делать, сердце готово вырваться, ныряю на шестой уровень, быстро охватываю залы — в поле зрения никого нет, выключаю фонарик и затаиваюсь. Сердце всё так же бешено колотится. Сжимаю в руках арбалет, пытаюсь понять, что мне в этой ситуации лучше – арбалет или травмат.
Арбалет — всё-таки оружие, 43 килограмма на дугах, охотничьи стрелы, теоретически можно хоть на медведя идти. Но у меня по сути один выстрел, второго шанса у меня может и не быть. А из травмата этому монстру ничего не сделаешь, но травмат — громкий, быть может, это существо боится громкого звука? Сколько лет оно здесь? Выходит ли оно наружу? Так, стоп… Оно здесь наверняка давно… Большие глаза… Значит, оно хорошо видит в темноте и найти меня в этих залах шестого уровня не составит труда. А вот фонариком его можно на время ослепить. Принимаю решение биться за свою жизнь до конца.
Заряжаю арбалет. Досылаю патрон в патронник травмата. Возникает чувство, от которого меня прошибает холодный пот. Как будто этот монстр подземелий стоит в двух метрах от меня и изучающее на меня смотрит. Готовый хоть нападать, хоть бежать, включаю фонарик — никого. Осматриваюсь — в залах пусто. Ждёт вверху? Ждёт… А тот, который на уровень ниже? Или это тот же самый? Но ведь другого пути наверх нет… Наверно, тот, который внизу, что-то охраняет там…
Как молния в мозгу проносится чувство: сейчас мой нож — самое лучшее оружие.
Решаю прорываться вверх и бежать отсюда подальше. Привязываю фонарик к арбалету. Буду действовать так: Подхожу к лестнице, свечу, если вижу монстра — стреляю, бросаю нахрен арбалет, бегу к нему с ножом и… Посмотрим… Если нет — не буду красться вдоль боковых комнат, буду бежать, бежать, бежать по коридору до следующей лестницы и так далее. Быстрее, наверх.
Подхожу к лестнице, поднимаюсь, свечу вдоль коридора, никого. А что, если оно в одной из боковых комнат? Достаточно будет высунуть когтистую лапу…
Не помня себя от страха, бегу через коридор до следующей лестницы, потом ещё, потом выше… Последний второй уровень я бежал так, что, казалось смог бы удрать от этого существа, если бы оно погналось за мной.
Вот и лестница на первый уровень, небольшая комнатка и ворота на улицу.
Фух, я выбрался из бункера! На небе — звёзды, жуткий мороз, но я не чувствую холода. Я не чувствую усталости. Я иду по снегу в сторону станции. Пятнадцать километров по непролазным сугробам. Смотрю на часы — 2 часа ночи. Сколько же длилось моё подземное путешествие? Сам не знаю, откуда взялись силы — я почти плыву по снегу, а снега по пояс. Если я буду двигаться таким темпом — то до станции я доберусь часам к шести утра, а поезд только в десять. Ничего, посижу на вокзале.
Захожу на вокзал. Почти никого. Устраиваюсь на сиденье в зале ожидания. Неподалёку два персонажа гоповатого вида. Посмотрев на меня и пошушукавшись, видимо, решают пообщаться со мной. Встают, подходят.
— Здоров, бродяга! — подсаживаются.
Я поднимаю на них свой скрытый до этого момента капюшоном взгляд и улыбаюсь им недоброй улыбкой.
— Извини, братан, мы попутали что-то… — быстренько разворачиваются и уходят. Садятся на своё место.
Я смотрю на них. Твою же мать, как я замёрз! В уголке автомат с кофе, а у меня тысяча одной банкнотой. Состояние похуистическое. Пойду-ка я возьму у них мелочи. В зале никого, видеокамер нет. Будут сопротивляться — убью нахер. Разорву. Разрежу ножом на куски. Застрелю из травмата. Ужас, как хочу горячего кофе!!! Мне сейчас всё можно. Встаю и шатающейся походкой направляюсь к ним, они вскакивают и убегают из зала на улицу.
Сажусь на своё место. Ладно, потерплю до поезда.
Первые лучи восходящего солнца начинают пробиваться в окна. Ход моих мыслей потихоньку возвращается в нормальное русло. Испытываю странное чувство. Вот буквально несколько часов назад я был там, в бункере, один на один с монстром, стерегущим платину. А сейчас я здесь, в освещённом вокзале, почти в \»цивилизации\». Наверно, то же самое чувствовал путешественник Герберта Уэллса, вернувшись в шаре с Луны на Землю.
Объявляют мой поезд.
В поезде я предупредил проводницу, что еду из командировки, очень устал, и чтобы не будила меня до самого Архангельска. Но сначала пусть напоит меня горячим кофе.
Забравшись на верхнюю полку, я почувствовал невероятную усталость. Уснул практически мгновенно. Проснулся уже вечером (обратно поезд шёл на час дольше, пригородный Няндома-Архангельск), на мосту через Северную Двину. В окне вечерний город с единственным в Архангельске небоскрёбом. Через 10 минут прибываем.
Вышел из поезда, взял такси и поехал домой. В такси спал.
Приехав домой, не раздеваясь лёг и проспал до следующего утра. Спал я получается в общей сложности сутки. Проснулся я бодрым и отдохнувшим, с таким чувством, что всё это было во сне. Если не считать платиновой пластиночки, которую я привёз с собой.
С тех пор прошёл год, я уже почти забыл про те события. Я дал сам себе слово не ввязываться ни в какие авантюры. Сдал экзамен на оружие и охотминимум, обзавёлся ружьём, которое беру с собой даже тогда, когда просто иду в лес за грибами-ягодами. Я стал осторожнее – теперь я знаю об этом мире немножко больше. И только платиновая пластиночка, которую я иногда вынимаю из сейфа, напоминает мне о том бункере, о бесконечных снегах космодрома Плесецк, и о хранителе подземных сокровищ, несущемся ко мне по тёмному коридору с криком \»вып-вып-уииииик\»…
Читать полностью…
Оперативники Комитета \»Т9\» носят чёрные плащи из светопоглощающего материала, так что если в вашем фонаре слабая батарейка, вам покажется, что свет не освещает их. У оперативников глаза светятся красным или зелёным отражённым светом — это из-за приборов ночного видения — специальных контакнтных линз. Если вы встретите оперативника лицом к лицу тёмной ночью, и он не скажет вам ни слова, то здесь два варианта. Либо вы — нечисть, либо нечисть пришла за вами. В обоих случаях вам грозит смерть, но неотвратима она только в первом случае. Если оперативник заговорит с вами, не пугайтесь и не убегайте — он не отстанет, пока не выполнит свою задачу. Если вы живы, никого не убили и не водились с чертовщиной, оперативник не причинит вам ничего плохого. Он может предупредить, или дать совет, и его инструкции нужно выполнять дословно и беспрекословно. Иначе вы умрёте, и далеко не вариант, что красивой смертью.
Не пытайтесь выследить оперативника — это бесполезно. Правда, если вы гений наружного наблюдения, к тому же, чересчур назойливый, оперативник пристрелит вас. Цена нашей секретности несоизмеримо выше, чем ваша жизнь.
Чем занимаются оперативники?
Они исправляют ваши ошибки. Ваш суеверный страх. Ваши попытки постичь \»неведомое\». Ваши ковыряния в собственных страхах. Ваше желание выделиться. Вашу жалкую \»магию\» и так далее и тому подобное.
Общайтесь друг с другом, не \»залипайте\» в соцсетях, ходите в гости, гуляйте допоздна, не оставайтесь в одиночестве в неуютных местах, мечтайте, творите, путешествуйте, живите полной жизнью и никогда не встречайтесь с оперативниками. Читать полностью…
Почти в каждой школе есть свои страшилки, связанные с её зданием. Вот и в одном маленьком городке среди учеников ходила легенда, что 15-го числа каждого лунного месяца ночью в школе творятся странные вещи — например, что у статуи напротив входа вращаются глаза, число ступенек в лестничных пролётах меняется, в лабораториях из кранов вместо воды начинает течь кровь. И если в это время кто-то осмелится войти в крайний туалет на первом этаже, то этого человека больше никто не увидит.
Однажды группа детей решила проверить, правду ли говорят, или это просто байки. Они собрались 15-го числа лунного месяца и ближе к полуночи подошли к школе.
Глаза статуи у входа смотрели влево — проходя мимо него, ребята специально обратили на это внимание. Подождав некоторое время, они убедились, что глаза не двигаются ни на миллиметр.
— Сказки это всё, — сказал один из мальчиков.
— Давайте ещё посмотрим…
Они вошли в здание и подошли к лестнице. Одна ступенька, два, три… Итого тринадцать ступеней. Правильно, их и должно было быть тринадцать, как у каждой лестницы в здании.
Потом ребята прошли в лабораторию. Открыли один из кранов, из него хлынула вода.
— Да уж, напрасно пришли, — страх ребят окончательно развеялся, и они уже без особой надежды решили проверить крайний туалет на первом этаже.
Правда, перед дверью туалета их пыл несколько остудился. Хоть они и говорили наперебой, что ничему уже не верят, войти никто не торопился. Наконец, один мальчик, Джек, сказал, что он не боится ничего, открыл дверь и вошёл в туалет. Его друзья взглянули на часы. Был ровно час ночи.
Через минуту мальчик вышел из туалета:
— Ничего нет, всё это сказки!
Ребята, смеясь, пошли прочь. Выйдя из школы, они разбежались по домам.
Один мальчик из этой компании, Эрик, перед уходом ещё раз взглянул на статую у входа. Её глаза по-прежнему смотрели влево.
— Сказки, — презрительно прошептал он и направился домой.
Наутро ему позвонила мать Джека:
— Послушай, вчера Джек ведь был вечером с вами? Он до сих пор не вернулся домой.
Ребята почувствовали неладное. В конце концов, они решили рассказать родителям и учителям о своём «эксперименте» прошлым вечером. Вместе со взрослыми они пошли в здание школы.
— Что вы говорите? У статуи возле школы глаза смотрят вправо, — сказал директор школы, слушая рассказ ребят.
— Как так? Но вчера мы специально подходили — они смотрели влево!
Войдя в ворота, все увидели, что глаза действительно смотрят вправо.
— Но ведь ещё были ступени! — ребята быстро побежали к лестнице.
— Одна, две, три… двенадцать?!
— Да, в этой лестнице всегда было двенадцать ступеней, — сказал директор школы. — Она короче остальных лестниц на одну ступеньку, архитекторы ошиблись в проектировании.
— Это невозможно!
— Но кран в лаборатории… — вспомнил один мальчик.
Войдя в лабораторию, все посмотрели на кран. В раковине под ним запеклась красная лужица.
— Но… но ведь Джек ходил в тот туалет! — все оцепенели от страха.
— Пойдём скорее, посмотрим, — директор почувствовал, что дело становится серьёзным.
Толкнули дверь…
Первое, что они увидели, было изуродованное тело Джека. Его глаза были широко распахнуты, в них застыл ужас. Шея была разрезана широко поперёк. Вся кровь из тела вытекла, отчего лицо было бледным, как бумага. Вывернутые наружу внутренности лежали в уже высохшей раковине.
Мать Джека вскрикнула и упала в обморок. Некоторые из присутствующих учителей не смогли сдержать рвоту.
Эрик, не мигая, уставился на часы на руке Джека. Они показывали ровно час — время, когда тот вошёл в туалет. Читать полностью…
Представьте себе, что вы отправились на кладбище навестить кого-то из умерших близких и внезапно обнаружили, что его могила исчезла. А позже вы находите ее совсем в другом месте… Невероятно? Между тем подобные случаи известны уже на протяжении нескольких веков. И до сих пор никто не может объяснить, отчего могилы иногда «переходят» с места на место. В XV веке с городского кладбища в г. Линце (Австрия) исчезла могила некоего Штетенберга. Позже она была найдена в другой части кладбища. Горожане решили, что несчастный Штетенберг при жизни занимался черной магией, а потому его прах не может обрести покоя. Могилу вскрыли, останки вытащили из гроба и торжественно сожгли на глазах толпы. Яму с пеплом забросали камнями и поставили на могилу крест из осины — так в те времена поступали с мертвецами, подозревавшимися в колдовстве.
Осенью 1928 года многие газеты сообщали о странном происшествии с могилой сэра Роджера Хейзлема, захороненного на кладбище шотландского городка Гленисвилл еще в середине XIX века.
Внучатый племянник сэра Роджера, сэр Артур Хейзлем, оказавшись проездом в Гленисвилле, решил проведать своего родича. Несколько лет назад он уже навещал могилу дяди и прекрасно знал, где она находится. Помнил он и соседнее надгробие с высеченным на нем ангелом…
Племянник быстро нашел то самое место у ограды, обнаружил и знакомое надгробие с ангелом. Но где же могила? Вместо нее он увидел лишь поросший травой ровный участок земли!
Отыскать могилу помог кладбищенский сторож. Она оказалась в 200 метрах от того места, где ей положено было находится (на что указывала и схема кладбища). Сомнений не было — тот же невысокий земляной холмик, тот же гранитный памятник в виде мальтийского креста…
Сэр Артур подумал, что кто-то перенес надгробие, а сам гроб остался на прежнем месте. Он приказал раскопать старое захоронение, но гроба там не нашли. Тогда откопали могилу под гранитным крестом и обнаружили на глубине полутора метров остатки сгнившего дубового гроба и скелет в истлевших лохмотьях. Фамильный перстень с монограммой, безусловно, принадлежал сэру Роджеру. Кости покойника плотно вросли в глину, и, что бы перенести усопшего в другое место, пришлось бы вырыть большой фрагмент почвы. Кому и зачем могло понадобится проделывать такую кропотливую работу?
Еще один случай произошел относительно недавно — в конце 1989 года. Пожилой фермер Джо Берни из поселка Фоли-Крик в Западном Канзасе (США) ранним утром обнаружил посреди своего двора могильный холм с надтреснутым каменным надгробием. Берни немедленно вызвал полицию. При осмотре могилы выяснилось, что надпись на надгробии полностью стерлась. В яме под плитой покоился истлевший гроб с вросшими в землю человеческими останками. Кому они принадлежали, выяснить так и не удалось. Гроб с костями бережно извлекли из ямы, вывезли в степь и захоронили. Как же могила очутилась во дворе фермы, окруженной глухим забором, с запертыми на ключ воротами?
Если предположить, что перенос могильных захоронений — это дело рук неизвестных шутников или злоумышленников, то каким образом им удалось остаться незамеченными? Ведь такой труд требует немалых затрат времени и сил!
Имеется и иное объяснение — магическое. Мол, «бегство» могил — дело рук магов и колдунов, а то и неведомых темных сущностей. Недаром у туземцев есть обычай обливать могилу соком «волшебного» дерева или окаймлять ее бордюром из ракушек, чтобы не дать ей «уйти». На островах Тонга покойников хоронят только парами — душа одного из них удержит другую, если та вдруг захочет переменить место… Читать полностью…
Я шёл по тропинке, заваленной жёлтыми кленовыми листьями. Было начало ноября — почти все деревья скинули листья, и лишь редкие жёлтые листочки ещё не упали на землю, словно не желая покидать кормящие их деревья.
Нас было четверо — я, Кирилл, Андрей и человек по кличке Теневой. Так он представился, а его реального имени я не знал. Меня и Кирилла познакомил сегодня с ним Андрей, но он, видимо, тоже не знал, как действительно зовут Теневого. Я сомневался, знает ли Андрей о нём вообще хоть что-нибудь.
Всё началось с прогулок по заброшенным местам. Я, Кирилл и Андрей часто собирались и гуляли на разных заброшенных объектах — складах, заводах, больницах. Занятие интересное, но часто сопряжено с различными опасностями — ступишь где-нибудь не там и провалишься на десять этажей вниз, или встретишь каких-нибудь «не тех» людей и о тебе уже больше никто никогда не услышит.
«Заводилой» у нас был Андрей — он чаще всего находил объекты. И в этот раз всё затеял он. Пару дней назад он позвонил мне и предложил посетить целый заброшенный город в области. Я и не стал раздумывать над этой идеей и сразу же согласился. Кирилла тоже не нужно было уговаривать. Тогда мы ещё не знали, что Андрей сказал нам не всё.
В день, выбранный для посещения этого города-призрака, мы с Кириллом узнали, что сам Андрей даже не представляет, как попасть в этот город, но зато это знает его хороший друг (как он сказал) — Теневой.
Высокий, с чёрной бородой, человек лет тридцати с висящей на шее пентаграммой не вызвал у меня доверия. Был он каким-то странным. Больно вытянутое у него было лицо, да и голос пугающий — хриплый, иногда переходивший на какое-то подобие лая. Ещё было странным, что он не снимал перчаток. Конечно, на улице в это время холодно, но в машине с кондиционером, по-моему, достаточно тепло, чтобы их снять. Хотя, после того, как я пообщался с ним в пути, мои опасения немного развеялись. От Теневого я узнал вдобавок, что «город-призрак» не что иное, как заброшенная деревня, отдалённо смахивающая на посёлок. Возвращаться было уже поздно, так что пришлось ехать в этот недопосёлок-призрак.
Мы добрались туда на машине. К деревне вела асфальтированная дорога, но путь по ней был ужасен. Состояние дороги плачевно — ямы, колдобины, трещины. Видимо, по ней уже лет пятьдесят или больше никто не ездил, и все о ней забыли. Я всерьёз обеспокоился, что мы потеряем колесо на всех этих кочках и ямах.
Кое-как, но мы добрались до посёлка. Оставив машину на окраине, мы двинулись на прогулку. Вначале мы хотели осмотреть всю территорию, а затем изучить пару-тройку интересных домов, если такие сумеем найти. Посёлок был не очень крупный, и мы обошли его вдоль и поперёк минут за сорок.
Осенью это место выглядело средоточием уныния — холодный осенний ветер, лысые деревья, окружавшие покосившиеся избушки, двери которых так пронзительно скрипят на ветру, несколько серых мрачных многоэтажек с пустыми, чёрными окнами. Такое место подошло бы для съёмок какого-нибудь мрачного депрессивного «ужастика».
В общем, мы проторчали там где-то около двух с половиной часов, после чего решили немного отдохнуть и перекусить перед отъездом. Мы захватили с собой немного еды — хлеб да охотничьи колбаски. Мы нашли небольшое дерево, срубили его и использовали ствол как скамейку. Рассевшись, мы принялись утолять голод.
Пока мы сидели там, я решил спросить у Теневого, знает ли он, почему все покинули этот посёлок. Теневой немного помолчал, а затем ответил:
— Я не знаю точно. Лишь обрывки сведений, слухов, даже легенд.
— Легенд? — спросил Кирилл.
— Да, легенд. Много их рассказывают про этот посёлок, но суть всех одна и та же — когда-то давно тут родилось зло.
Я подавил смешок — слишком пафосно звучали слова Теневого. «Тут родилось зло». Можно подумать, он о пришествии Антихриста говорит.
— Рассказывай, что знаешь, — заявил Андрей.
— Да с радостью, — улыбнулся Теневой, — только долго это будет, наверное.
— Наше время — вечность, — ответил Кирилл.
— Ну, так слушайте. Началось всё лет сто назад — жил тут парень один с женой. Звали его Андрей. Да, прямо как тебя.
Теневой улыбнулся Андрею, который слегка удивился, а затем продолжил:
— Жил он вместе со своей женой, как же её звали… то ли Катя, то ли Валя… нет, вроде Катя. Да, Катя. Жили они прекрасно, любили друг друга, горя не знали. Около года прошло после свадьбы, как Катя забеременела — счастью обоих родителей не было предела. Андрей носился по деревне, весь радостный, созывая соседей отметить счастливую новость. Всё было бы хорошо, если бы не трагическая случайность. Однажды Катя гуляла в поле, и то ли пастух не уследил, то ли сама она виновата, но затоптала Катю корова…
— Да ладно?! — перебил Кирилл Теневого. — Что за бред?
— Мне откуда знать? Я лишь пересказываю слухи. И то это не единственная версия произошедшего. Кто-то говорил, что её лошадь затоптала, кто-то — что волки загрызли, ещё я слышал, что утонула она по случайности. Короче, умерла девка, вот в чём суть.
— Ладно, ладно, продолжай.
— После Катиной смерти Андрей помешался от горя. Всё время он сидел в своём доме, почти не выходя на улицу. Радостный юноша превратился в увядшее растение. С самого дня Катиной смерти Андрей почти никогда ни с кем не говорил. Он не следил за домом, и весь его участок начал зарастать, окна покрылись грязью, а вокруг дома валялись пустые бутылки. Так прошёл почти год. Андрей, как это обычно говорят, опустился на самое дно. Выходил из дома он обычно по ночам и шёл в такие места, о которых приличному человеку знать было не положено.
— Это ещё что за места такие? — вновь был прерван рассказ Теневого, но теперь это был Андрей.
— Бордели, притоны! Боже, фантазию включить не дано? — вспылил Теневой.
— Ладно, ладно, не кипятись, рассказывай дальше.
— В общем, Андрей деградировал. Вскоре среди жителей стали ходить слухи о его новой сожительнице. Говорили, что живёт теперь с ним девушка какая-то, да только мало её кто видел. Эти слухи подтвердились, когда Андрей появился с ней на людях. Поговаривали, что это была одна из проституток из ближайшего города, да только имени её никто не знал. А ещё местные бабуси болтали, что она ведьма, и даже чуть ли не демон, пришедший из ада, чтобы утащить туда Андрея. Не знаю, правда это или нет, да говорят, что в деревне с того момента, как эта девушка объявилась, стали вещи странные происходить — то кто-то пары кур не досчитается, то тени какие-то во дворе увидит. Редко это бывало, так что на этом не сильно внимание заостряли. Андрей же жил с этой девушкой вроде тихо — не буянили они, не шумели, да только дом всё так же зарастал грязью, а горы пустых бутылок на участке только росли. Внешняя тишина их жизни была нарушена после известия о беременности этой барышни. Жители соседних домов теперь часто слышали по ночам страшную брань, доносившуюся со стороны дома Андрея. Ругались они беспощадно. Однажды Андрей даже выволок за волосы свою любовницу и стал избивать её палкой, да вовремя его остановить успели. Несмотря на такое обращение, девушка родила здоровую крепкую малышку, но, к сожалению, сама мать умерла в родах. Некоторые сердобольные жители думали забрать ребёнка — мало ли что с ней будет с отцом-алкоголиком. Но всё вроде было нормально — ребёнок рос, играл, веселился. Только одно было странным — другие деревенские дети совсем не хотели играть с этой девочкой и даже близко к ней не подходили, хотя ей и одной было хорошо. Так прошло лет семнадцать или восемнадцать. Девочка (отец назвал её Ольгой) выросла в хорошенькую девушку. Но, как и в детстве, Ольга была нелюдима, со сверстниками не общалась, да и со взрослыми тоже, только если они сами к ней обращались. В то время жители деревни решили, что в доме Андрея всё идёт к лучшему, но не тут-то было. Жители соседних домов стали замечать по ночам на участке Андрея зеленовато-жёлтое свечение, некоторые видели странные тени, мелькавшие над крышей дома, а кто-то даже говорил, что видел странное пятиногое существо, передвигавшееся неуклюжей походкой по участку. Поначалу мало кто верил в эти истории, но, когда по ночам иногда жители стали слышать жуткий оглушительный волчий вой, многие уверились, что в деревне происходит что-то неладное.
Вновь пошли слухи о колдовстве в доме Андрея, но на этот раз ведьмой считали Ольгу. Люди думали, что мать передала колдовские навыки дочке, а та не преминула ими воспользоваться. Родители запретили детям подходить к ней близко, да и вообще стали сторониться этого жуткого участка. Андрея тогда уже не видели несколько месяцев, пока однажды ночью он не выбежал из своего дома, пронзая сердца жителей ледяным воплем. Нашли его на следующий день в лесу — мёртвого, с проседью в волосах и обезумевшим взглядом.
Вся эта чертовщина уже порядком расшатала нервы деревенских жителей, поэтому они стали решать, что делать с Ольгой. Говорят, что на следующую ночь после смерти Андрея несколько пьяных мужиков пошли ночью к Ольге, чтобы «разобраться» с ней. Когда они пришли, то увидели, что дверь её дома сорвана с петель. Как только эти пьяные ребята собрались зайти в дом, по всей деревне прокатился дикий вой, раздавшийся из Ольгиного дома, а потом, как рассказывали те мужики, из дома выбежал волк ростом с человека и бросился в лес.
Ольга не выходила на улицу несколько дней. Один раз она лишь вышла за водой, и тогда те, кто её встретил, увидели, что всё её тело покрыто огромными царапинами. А ещё через несколько месяцев все заметили, что у Ольги появился живот — и тогда пошли слухи о её беременности. Кто был отцом — неизвестно.
В деревне же стали происходить ещё более странные события, чем прежде. Вскоре стали пропадать не только куры, но и крупный скот. Некоторых коров и лошадей находили, но они были разодраны, будто стаей волков. Многим казалось, что по ночам в их окна кто-то заглядывает, а те, кто поздно возвращался домой, жаловался на таинственных преследователей, которые гоняются за людьми до самого дома.
Шли месяцы, а люди боялись что-то сделать с Ольгой. Все знали, что она — причина всех бед жителей, но все её страшились. Однажды днём из её дома раздался крик. Никто сразу не бросился бежать — все втайне надеялись, что ведьма сгубила сама себя. Когда вопли прекратились, несколько смельчаков отправились посмотреть, что произошло. Они вышли через минуту, ничего не говоря, и молча разошлись по своим домам. Говорят, что кто-то из них потом рассказал, что, войдя в дом, они увидели мёртвую Ольгу, между ног которой ползало какое-то маленькое существо, похожее на человеческого младенца, но покрытое чёрной шерстью, да ещё и с когтями, что и для детёныша волка странно.
Больше никто не заходил в этот дом. Жители просто заколотили двери и окна, и надеялись, что со смертью ведьмы все страхи покинут их. Но всё стало лишь хуже — стали пропадать люди. Человек мог выйти из дома и не вернуться. И такие люди не возвращались уже никогда. После этого и начались массовые выезды отсюда. Так посёлок и пришёл в нынешнее состояние.
Я сидел удивлённый и напуганный. Конечно, я не верил в эту историю, но, рассказанная в той обстановке, она наводила ужас. Андрей и Кирилл тоже чувствовали себя не комфортно.
— Видно, я вас сильно напугал, — сказал Теневой.
— Да нет, не очень, — ответил Кирилл.
— А с Ольгиным ребёнком что стало? — спросил Андрей
Теневой задумчиво помолчал — кажется, он что-то обдумывал, а потом ответил:
— Согласно слухам, одна сердобольная женщина проникла в дом Ольги, и вынесла это… существо. Неизвестно, что потом стало с ней и с этим ребёнком.
— И откуда только ты это всё знаешь?
— Да так, много знакомых, — отмахнулся Теневой.
Мы уехали оттуда около шести вечера. Всю дорогу до дома я думал над этой историей — что в ней правда, а что вымысел? И откуда Теневой знает это всё?
После того дня я стараюсь не встречаться с Теневым. Больно странным после той истории мне кажется его хриплый лающий голос. Читать полностью…
Я шёл по тропинке, заваленной жёлтыми кленовыми листьями. Было начало ноября — почти все деревья скинули листья, и лишь редкие жёлтые листочки ещё не упали на землю, словно не желая покидать кормящие их деревья.
Нас было четверо — я, Кирилл, Андрей и человек по кличке Теневой. Так он представился, а его реального имени я не знал. Меня и Кирилла познакомил сегодня с ним Андрей, но он, видимо, тоже не знал, как действительно зовут Теневого. Я сомневался, знает ли Андрей о нём вообще хоть что-нибудь.
Всё началось с прогулок по заброшенным местам. Я, Кирилл и Андрей часто собирались и гуляли на разных заброшенных объектах — складах, заводах, больницах. Занятие интересное, но часто сопряжено с различными опасностями — ступишь где-нибудь не там и провалишься на десять этажей вниз, или встретишь каких-нибудь «не тех» людей и о тебе уже больше никто никогда не услышит.
«Заводилой» у нас был Андрей — он чаще всего находил объекты. И в этот раз всё затеял он. Пару дней назад он позвонил мне и предложил посетить целый заброшенный город в области. Я и не стал раздумывать над этой идеей и сразу же согласился. Кирилла тоже не нужно было уговаривать. Тогда мы ещё не знали, что Андрей сказал нам не всё.
В день, выбранный для посещения этого города-призрака, мы с Кириллом узнали, что сам Андрей даже не представляет, как попасть в этот город, но зато это знает его хороший друг (как он сказал) — Теневой.
Высокий, с чёрной бородой, человек лет тридцати с висящей на шее пентаграммой не вызвал у меня доверия. Был он каким-то странным. Больно вытянутое у него было лицо, да и голос пугающий — хриплый, иногда переходивший на какое-то подобие лая. Ещё было странным, что он не снимал перчаток. Конечно, на улице в это время холодно, но в машине с кондиционером, по-моему, достаточно тепло, чтобы их снять. Хотя, после того, как я пообщался с ним в пути, мои опасения немного развеялись. От Теневого я узнал вдобавок, что «город-призрак» не что иное, как заброшенная деревня, отдалённо смахивающая на посёлок. Возвращаться было уже поздно, так что пришлось ехать в этот недопосёлок-призрак.
Мы добрались туда на машине. К деревне вела асфальтированная дорога, но путь по ней был ужасен. Состояние дороги плачевно — ямы, колдобины, трещины. Видимо, по ней уже лет пятьдесят или больше никто не ездил, и все о ней забыли. Я всерьёз обеспокоился, что мы потеряем колесо на всех этих кочках и ямах.
Кое-как, но мы добрались до посёлка. Оставив машину на окраине, мы двинулись на прогулку. Вначале мы хотели осмотреть всю территорию, а затем изучить пару-тройку интересных домов, если такие сумеем найти. Посёлок был не очень крупный, и мы обошли его вдоль и поперёк минут за сорок.
Осенью это место выглядело средоточием уныния — холодный осенний ветер, лысые деревья, окружавшие покосившиеся избушки, двери которых так пронзительно скрипят на ветру, несколько серых мрачных многоэтажек с пустыми, чёрными окнами. Такое место подошло бы для съёмок какого-нибудь мрачного депрессивного «ужастика».
В общем, мы проторчали там где-то около двух с половиной часов, после чего решили немного отдохнуть и перекусить перед отъездом. Мы захватили с собой немного еды — хлеб да охотничьи колбаски. Мы нашли небольшое дерево, срубили его и использовали ствол как скамейку. Рассевшись, мы принялись утолять голод.
Пока мы сидели там, я решил спросить у Теневого, знает ли он, почему все покинули этот посёлок. Теневой немного помолчал, а затем ответил:
— Я не знаю точно. Лишь обрывки сведений, слухов, даже легенд.
— Легенд? — спросил Кирилл.
— Да, легенд. Много их рассказывают про этот посёлок, но суть всех одна и та же — когда-то давно тут родилось зло.
Я подавил смешок — слишком пафосно звучали слова Теневого. «Тут родилось зло». Можно подумать, он о пришествии Антихриста говорит.
— Рассказывай, что знаешь, — заявил Андрей.
— Да с радостью, — улыбнулся Теневой, — только долго это будет, наверное.
— Наше время — вечность, — ответил Кирилл.
— Ну, так слушайте. Началось всё лет сто назад — жил тут парень один с женой. Звали его Андрей. Да, прямо как тебя.
Теневой улыбнулся Андрею, который слегка удивился, а затем продолжил:
— Жил он вместе со своей женой, как же её звали… то ли Катя, то ли Валя… нет, вроде Катя. Да, Катя. Жили они прекрасно, любили друг друга, горя не знали. Около года прошло после свадьбы, как Катя забеременела — счастью обоих родителей не было предела. Андрей носился по деревне, весь радостный, созывая соседей отметить счастливую новость. Всё было бы хорошо, если бы не трагическая случайность. Однажды Катя гуляла в поле, и то ли пастух не уследил, то ли сама она виновата, но затоптала Катю корова…
— Да ладно?! — перебил Кирилл Теневого. — Что за бред?
— Мне откуда знать? Я лишь пересказываю слухи. И то это не единственная версия произошедшего. Кто-то говорил, что её лошадь затоптала, кто-то — что волки загрызли, ещё я слышал, что утонула она по случайности. Короче, умерла девка, вот в чём суть.
— Ладно, ладно, продолжай.
— После Катиной смерти Андрей помешался от горя. Всё время он сидел в своём доме, почти не выходя на улицу. Радостный юноша превратился в увядшее растение. С самого дня Катиной смерти Андрей почти никогда ни с кем не говорил. Он не следил за домом, и весь его участок начал зарастать, окна покрылись грязью, а вокруг дома валялись пустые бутылки. Так прошёл почти год. Андрей, как это обычно говорят, опустился на самое дно. Выходил из дома он обычно по ночам и шёл в такие места, о которых приличному человеку знать было не положено.
— Это ещё что за места такие? — вновь был прерван рассказ Теневого, но теперь это был Андрей.
— Бордели, притоны! Боже, фантазию включить не дано? — вспылил Теневой.
— Ладно, ладно, не кипятись, рассказывай дальше.
— В общем, Андрей деградировал. Вскоре среди жителей стали ходить слухи о его новой сожительнице. Говорили, что живёт теперь с ним девушка какая-то, да только мало её кто видел. Эти слухи подтвердились, когда Андрей появился с ней на людях. Поговаривали, что это была одна из проституток из ближайшего города, да только имени её никто не знал. А ещё местные бабуси болтали, что она ведьма, и даже чуть ли не демон, пришедший из ада, чтобы утащить туда Андрея. Не знаю, правда это или нет, да говорят, что в деревне с того момента, как эта девушка объявилась, стали вещи странные происходить — то кто-то пары кур не досчитается, то тени какие-то во дворе увидит. Редко это бывало, так что на этом не сильно внимание заостряли. Андрей же жил с этой девушкой вроде тихо — не буянили они, не шумели, да только дом всё так же зарастал грязью, а горы пустых бутылок на участке только росли. Внешняя тишина их жизни была нарушена после известия о беременности этой барышни. Жители соседних домов теперь часто слышали по ночам страшную брань, доносившуюся со стороны дома Андрея. Ругались они беспощадно. Однажды Андрей даже выволок за волосы свою любовницу и стал избивать её палкой, да вовремя его остановить успели. Несмотря на такое обращение, девушка родила здоровую крепкую малышку, но, к сожалению, сама мать умерла в родах. Некоторые сердобольные жители думали забрать ребёнка — мало ли что с ней будет с отцом-алкоголиком. Но всё вроде было нормально — ребёнок рос, играл, веселился. Только одно было странным — другие деревенские дети совсем не хотели играть с этой девочкой и даже близко к ней не подходили, хотя ей и одной было хорошо. Так прошло лет семнадцать или восемнадцать. Девочка (отец назвал её Ольгой) выросла в хорошенькую девушку. Но, как и в детстве, Ольга была нелюдима, со сверстниками не общалась, да и со взрослыми тоже, только если они сами к ней обращались. В то время жители деревни решили, что в доме Андрея всё идёт к лучшему, но не тут-то было. Жители соседних домов стали замечать по ночам на участке Андрея зеленовато-жёлтое свечение, некоторые видели странные тени, мелькавшие над крышей дома, а кто-то даже говорил, что видел странное пятиногое существо, передвигавшееся неуклюжей походкой по участку. Поначалу мало кто верил в эти истории, но, когда по ночам иногда жители стали слышать жуткий оглушительный волчий вой, многие уверились, что в деревне происходит что-то неладное.
Вновь пошли слухи о колдовстве в доме Андрея, но на этот раз ведьмой считали Ольгу. Люди думали, что мать передала колдовские навыки дочке, а та не преминула ими воспользоваться. Родители запретили детям подходить к ней близко, да и вообще стали сторониться этого жуткого участка. Андрея тогда уже не видели несколько месяцев, пока однажды ночью он не выбежал из своего дома, пронзая сердца жителей ледяным воплем. Нашли его на следующий день в лесу — мёртвого, с проседью в волосах и обезумевшим взглядом.
Вся эта чертовщина уже порядком расшатала нервы деревенских жителей, поэтому они стали решать, что делать с Ольгой. Говорят, что на следующую ночь после смерти Андрея несколько пьяных мужиков пошли ночью к Ольге, чтобы «разобраться» с ней. Когда они пришли, то увидели, что дверь её дома сорвана с петель. Как только эти пьяные ребята собрались зайти в дом, по всей деревне прокатился дикий вой, раздавшийся из Ольгиного дома, а потом, как рассказывали те мужики, из дома выбежал волк ростом с человека и бросился в лес.
Ольга не выходила на улицу несколько дней. Один раз она лишь вышла за водой, и тогда те, кто её встретил, увидели, что всё её тело покрыто огромными царапинами. А ещё через несколько месяцев все заметили, что у Ольги появился живот — и тогда пошли слухи о её беременности. Кто был отцом — неизвестно.
В деревне же стали происходить ещё более странные события, чем прежде. Вскоре стали пропадать не только куры, но и крупный скот. Некоторых коров и лошадей находили, но они были разодраны, будто стаей волков. Многим казалось, что по ночам в их окна кто-то заглядывает, а те, кто поздно возвращался домой, жаловался на таинственных преследователей, которые гоняются за людьми до самого дома.
Шли месяцы, а люди боялись что-то сделать с Ольгой. Все знали, что она — причина всех бед жителей, но все её страшились. Однажды днём из её дома раздался крик. Никто сразу не бросился бежать — все втайне надеялись, что ведьма сгубила сама себя. Когда вопли прекратились, несколько смельчаков отправились посмотреть, что произошло. Они вышли через минуту, ничего не говоря, и молча разошлись по своим домам. Говорят, что кто-то из них потом рассказал, что, войдя в дом, они увидели мёртвую Ольгу, между ног которой ползало какое-то маленькое существо, похожее на человеческого младенца, но покрытое чёрной шерстью, да ещё и с когтями, что и для детёныша волка странно.
Больше никто не заходил в этот дом. Жители просто заколотили двери и окна, и надеялись, что со смертью ведьмы все страхи покинут их. Но всё стало лишь хуже — стали пропадать люди. Человек мог выйти из дома и не вернуться. И такие люди не возвращались уже никогда. После этого и начались массовые выезды отсюда. Так посёлок и пришёл в нынешнее состояние.
Я сидел удивлённый и напуганный. Конечно, я не верил в эту историю, но, рассказанная в той обстановке, она наводила ужас. Андрей и Кирилл тоже чувствовали себя не комфортно.
— Видно, я вас сильно напугал, — сказал Теневой.
— Да нет, не очень, — ответил Кирилл.
— А с Ольгиным ребёнком что стало? — спросил Андрей
Теневой задумчиво помолчал — кажется, он что-то обдумывал, а потом ответил:
— Согласно слухам, одна сердобольная женщина проникла в дом Ольги, и вынесла это… существо. Неизвестно, что потом стало с ней и с этим ребёнком.
— И откуда только ты это всё знаешь?
— Да так, много знакомых, — отмахнулся Теневой.
Мы уехали оттуда около шести вечера. Всю дорогу до дома я думал над этой историей — что в ней правда, а что вымысел? И откуда Теневой знает это всё?
После того дня я стараюсь не встречаться с Теневым. Больно странным после той истории мне кажется его хриплый лающий голос. Читать полностью…
Однажды мы с другом решили сходить в заброшенную деревню, которая была недалеко от нашей. Деревня эта странная и жуткая, мало кто решается заглянуть туда. Со всех сторон окружена лесом, она за годы опустения стала прибежищем для многих диких зверей и лесных гадов. Последний житель умер очень давно, а все тропинки и дороги заросли. Те, кто был там говорили, что в домах всё на местах, возникает чувство, что все просто ушли, забыв взять свои вещи. Даже мародеры не решались соваться туда, но нас тогда это мало волновало. Очень хотелось там побывать и увидеть всё своими глазами…
На улице стоял ясный осенний день. Вот-вот должен выпасть первый снег, но вместо него лишь свинцовые тучи медленно ползли по небу. Мой друг посчитал, что лучше погоды нам не найти, ведь скоро зима и тогда мы точно никуда не пойдем. Одевшись теплее, мы двинулись в путь. Вскоре впереди показались первые избушки, перекошенные и обветшалые, они выглядели убого. В деревне была лишь одна улица, а вдоль неё стояли старые дома, которые когда-то теплились жизнью. Столбы покосились, оборвав провода, теперь лишь их мрачные силуэты преграждали путь. Везде было полно сорняков и деревьев.
Некоторые из них буквально вырвали крыши домов, подняв их над домами. Мне сразу стало не по себе и я попросил друга уйти, но он лишь отмахнулся, мол перлись столько – и всё зря. Но я не унимался, в душе разразилась буря, возникло предчувствие плохого, с каждой секундой давление этого места становилось всё тяжелей. Товарищ, посмеиваясь надо мною, направился к ближайшей избе. Чтобы не торчать на улице, я пошёл следом. Внутри, как и говорили, было всё, что должно быть в деревенской избушке. Мой друг прошел в комнату, на столе, под слоем пыли, лежали карманные советские часы.
Дима (друг) поднял их, но тут снаружи послышался легкий шелест.
Мы вместе вышли из дома, оглядываясь по сторонам. Во дворе на полуразрушенном заборе сидела ворона. Вздох облегчения слетел с наших уст, но тут она громко каркнула и, хлопая крыльями, взметнулась над деревней. В этот момент десятки черных птиц закружились над нами, оглушительно галдя. Мы поспешили уйти. Но недалеко от калитки Дима встал, как вкопанный. Поскольку я смотрел в другую сторону, то тут же налетел на него. Проследив за его взором, я пришел в ужас: посреди дороги стояла очень старая бабка, вся в черном, и манила нас пальцем. Я почувствовал, как волосы на голове встают дыбом. На мгновение наши взгляды пересеклись. Полуночные глаза, казалось, заглянули на самое дно души. Но в следующую секунду моё тело вышло из ступора. Подхватив Диму под руку, я что было силы рванул в противоположную сторону. Наконец его ноги заработали, и мы помчались на холм. Так я еще никогда не бегал. На холме у меня стало смелости мельком обернуться.
Воронье уже уселось на свои места, но она так и стояла посреди дороги и всё манила нас. Больше я не оборачивался, мы еще долго бежали, пока не выбились из сил, потом пошли. Вдруг Дима остановился и разжал ладонь. Нечто стальное блеснуло и скрылось в пожухлой траве. Я хотел поднять, но мой друг остановил меня со словами: « То, что принадлежит этому месту, должно остаться тут». После этого мы пошли дальше. Много лет прошло с тех пор, но не я, не Дима никогда эту историю не вспоминали, воспринимая её как страшный сон. Читать полностью…
До начала пар Иван Пронин пригласил нас к себе на день рождения — 28 февраля. Это было довольно странно, потому что Пронина в нашей группе мало кто знал. Этот чувак приходил, отсиживал пары, уходил, и никто о нем больше ничего не ведал. С самого начала он держался от всех особняком. Остальные перезнакомились в первый же день занятий, а о Пронине до сих пор, хотя прошел уже триместр, мы знали лишь его имя и фамилию.
На вид ему было лет… А черт его знает. Наверное, разменял третий десяток. Во всяком случае, он где-то работал — как и восемьдесят процентов из нас, заочников. Университет, где я учился, был распределен по всему городу, арендуя ряд помещений в центре и в школе на отшибе. Там и проходило большинство занятий. Если для школьников низкие парты еще подходят, то взрослым людям моего роста напоминают участие в телеигре «В гостях у Инквизиции». Я не могу сказать, что очень высок, однако сидеть за партой с упирающимися в нее коленями неудобно. Хорошо, что такие дурацкие парты были не во всех классах.
Итак, Пронин пригласил нас к себе. Говоря «нас», я подразумеваю эдакую группу сидящих на средних партах людей: Машку — мою подругу, патлатого и одетого в черное здоровяка Игоря, который изображал собой неформала, Алену, работающую в магазине, и меня. Приглашение свое Пронин оформил довольно странным образом.
Мы рассаживались по местам, я болтал с Машей и шмыгал носом, потому что простудился накануне, просидев целую пару на подоконнике (не хватило места). Я выдал какую-то шутку и несколько секунд ждал реакции, а когда ее не последовало, то заметил, что «по идее это был юмор такой». В это время раздался невероятно громкий отхаркивающий кашель.
— Экха-кхаа!
Все повернулись.
Пронин стоял в проходе между партами, одетый в светлый свитер и штаны времен холодной войны. Прибавьте к этому баранью прическу и получите представление о внешнем виде Пронина.
— Будь здоров! — сказал я, — Надеюсь, не запущенная чахотка?
— Я вас всех приглашаю на свой день рождения, — сообщил Пронин, взглядом обводя тех, кто входил в число всех. Впрочем, никого кроме нас в классе не было.
— А когда? — спросила Маша.
— Сегодня после занятий. Придете?
— Ну, придем, — ответила Маша и спросила меня:
— А ты придешь?
— Я с тобой, коварная Матильда. Ты знаешь, отпускать тебя одну, с этим незнакомым мужчиной, Прониным…
— Ладно, хватит прикалываться. Так ты идешь?
— Говорю же — иду.
— Я тоже, — сказал Игорь, — Только у меня нет подарка.
— А не нужно, — возразил Пронин, — Вы как есть приходите, мне подарки не нужны.
— Я могу подарить тебе карандаш, — сказал я. — Только у меня его нет.
Сошлись на том, что после пар едем вместе с Прониным к нему домой. Хотели в складчину купить вино и еще что-нибудь съестное, но Пронин решительно отказался, дескать, и так всё есть. Надо сказать, я не большой любитель застольных мероприятий, однако туда направлялась Маша.
Как обычно, на парах меня раскумарило по полной программе — от неудобной позы за партой разболелась голова, это умножилось на простуду, а затем вдруг началась дикая изжога. Я сидел и думал — от колы это или от печенья? Ведь печенье было из того же теста, что и «соломка». А от «соломки» у меня всегда изжога. С другой стороны, именно в бутылке такой колы я некогда обнаружил труп таракана. Кумар достиг апогея, когда у меня начало урчать в животе при сравнительной тишине в классе.
— Это у тебя? — спросила меня Маша.
— Что ты понимаешь в искусстве чревовещания? — ответил я.
Начались две пары по украинскому языку. Вела их настоящая монашка — и по духу, и по одежде. Я не знаю, какими путями она пришла к преподавательской практике, но факт есть факт. И вот она меня настолько занудела, что находиться более в одном с ней помещении я не мог. С многозначительно оброненной фразой «я выйду» я вышел из класса и пошел по коридору.
Было пусто и свежо. У стены напротив окон стояли два пианино. Из классов раздавались приглушенные голоса преподов. Понесло запахом мела — где-то длится вечный ремонт. Я окинул взглядом ряд стенгазет и тому подобного народного творчества, и решил посетить Храм журчащей воды — сортир. Оное заведение располагалось аккурат в конце коридора. Две блеклые, как талый снег, двери с логотипами — чувачок с зонтиком и чувиха в юбке. Чтоб никто не перепутал.
Я толкнул правую и вошел. Хлорка, плиты и окно. Тут окно для глядящих сюда извне вуайеристов — совсем прозрачное стекло, выходит на соседствующий со школой дом.
Какой дурак-архитектор придумал сделать в параше такое окно? Я зашел в кабинку и запер за собой мизинцем на щеколду дверь. Через некоторое время, только я застегнул ширинку, как в туалет кто-то вошел. Затем последовал ужасающий кашель, по которому я опознал Ивана Пронина. Я стоял лицом к унитазу, а не к двери. По какой-то причине мне не захотелось выходить из кабинки при Пронине. Я стал ждать.
Слышу — вжжик! Это Пронин молнию расстегнул. И тишина… Ну, думаю, давай, козел. Меня уже запарило так стоять. Чего он медлит? Прошла, наверное, минута. Ни звука. Мне показалось это более чем странным.
А потом снова — вжжик! И топ-топ-топ по плиточному полу, ушел Пронин. Дверь скрипнула и закрылась. Он что, шизик? Я вышел из кабинки и осмотрелся. Ничего подозрительного. Не знаю, ожидал ли я увидеть писсуары с плещущейся в ней кислотой или зловещую надпись поперек стены. Но все было в порядке.
Подойдя к умывальнику, я взялся за абсолютно сухой кран, крутанул его и помыл руки под струей обжигающе-студеной воды. Зима на дворе! Блин. Возвращаться в класс не хотелось, поэтому я отправился в столовую, приобрел четыре пирожка с яблоками, и сев за столик в совершенно пустом помещении (школьные занятия уже окончились), в гордом одиночестве вкусил пищу.
После пар Пронин снова подошел к нам и осведомился, идем ли мы. Тут до меня дошло, что никто не спросил Пронина, где он живет. Может быть, у черта на Куличках — я имею в виду Борщаговку или вообще какой-нибудь город-спутник. Ведь в нашей группе учились и люди из провинции, приезжая электричками. Мы начали одеваться, я показал высокую степень вежливости и культуры, подав Маше куртку, затем надел свою, натянул черную вязаную шапку на бритую голову и вышел в коридор.
От здания школы мы пешедралом топали к ближайшей автобусной остановке примерно километр. Или два. Было уже темно, небо затянуло снеговыми тучами, а под ногами чвякала бурая слякоть поверх асфальта. Мы шли по переулкам между невысокими кирпичными домами. Воняло плавающим в воде мусором. Почему его не убирают?
Выяснилось, что Пронин живет в самой глуши. Район Зверинца, такой здоровенный холм напротив исторической Лысой горы. Между нею и Зверинцем проходит линия железной дороги и течет в коллекторе древняя, некогда судоходная, ныне укрощенная бетоном река Лыбедь. Поехали туда. У турникетов в метро случился инцидент. Моя проездная карточка не сработала. Похожая на трансвестита будочная тетка, работница метрополитена, стала мне доказываться, что я, мол, мгновением ранее пропустил по этой же карте Машу. У нас ведь как — вставишь проездной в слот и на полчаса проездной блокируется. На этой станции. Маша показала вредной тетке свой проездной. Тетка ничего не хотела слушать и призвала на помощь охранника. Она вытянула руку и, блестя своим золотым зубом, сказала:
— Вот этот молодой человек хочет бесплатно пройти!
— Нельзя! — сказал охранник.
— Можно, — заверил я его. — Потому что виновато пропускное оборудование ваших турникетов, за которым нет надлежащего технического обслуживания. Я сейчас просто свяжусь с вашим начальником и рассажу ему о сложившейся ситуации. Вместо того, чтобы обратить свое внимание на факт технического сбоя, вы предъявляете необоснованные претензии клиенту транспортной корпорации, в которой работаете. Я могу подать гражданский иск, не на вас персонально, а на метрополитен. Но посудите, ведь козлами отпущения станете вы.
— Пусть идет! — сказал охранник тетке.
— А чего? — спросила она.
— Да пусть идет! — громко ответил охранник.
— Проходите, — тетка сделала широкий жест рукой.
Эскалатор, вагон, назойливые коробейники с гибкими карандашами, картами города и суперклеями, убийственный запах чищенных скипидаром дубленок, рекламные постеры и горящие через одну лампы. Грохот колес по рельсам. Станция «Выдубичи», двери открываются, выходим на поверхность, свежий воздух, красные огоньки на полосатых трубах ТЭЦ, самолет заходит на посадку в аэропорту Жуляны.
Пронин ведет нас к себе домой по какой-то грунтовой тропе, через железную дорогу, идущую в долине меж горами. Ноги увязают в грязи. Пронин не поддерживает разговор, а просто топает впереди. Далее идем мы с Машей и Аленой, а замыкает шествие мрачный Игорь, заложив руки в карманы и подбородком уткнувшись в ворот своей кожанки.
— Далеко еще? — спрашиваю я у Пронина.
— Нет, еще немного.
Впереди темнеет громада холма, на который идет меж усадьбами узкая старая лестница, местами переходящая в дорожку. Одно— и двухэтажные дома слеповато вылупились желтыми глазками окон.
— Нам на самый верх? — говорит Маша. Пронин некоторое время молчит, будто не слышит, потом оборачивается и отвечает:
— Нет, еще немного осталось. Сейчас уже придем.
— Я тут никогда раньше не была, — говорит Алена.
— А я был, на велосипеде катался, — замечаю я, — Когда-то жил тут неподалеку, только по ту сторону холма, возле ботанического сада.
Далее я принялся рассказывать о взрыве пороховых складов на Зверинце в прошлом веке и завершил речь у калитки, ведущей в усадьбу Пронина. Все тяжело дышали, потому что холм был крут, а лестница — скользка. Маша даже едва не грохнулась со ступенек, если бы я не успел толкнуть ее в спину обеими руками.
Вокруг было темно и тихо. Где-то залаяла цепная собака — ов! ов! ововов! Мне пришла в голову паранойяльная мысль — а ведь никто не знает, что мы отправились на день рождения к Пронину. Во всяком случае, куда именно. Может быть, он живет тут с семейкой психопатов, вроде как в фильме «Резня бензопилой». Читать полностью…