Было это в 1993 году, когда я проходил армейскую службу в Подмосковье. Стоял июнь, но я каким-то образом подхватил простудную заразу и был успешно помещен в изолятор местной санчасти. Изолятор состоял из двух боксов: большого — на 10-12 человек, и маленького — для троих. Между ними находился санузел. Все эти «апартаменты» начинались с хлопающей двери на пружине. Маленький бокс находился в конце небольшого коридора и имел из мебели две кровати и отдельно стоящие носилки вместо лежака. Меня уложили на одну из кроватей, и я стал первым пациентом изолятора. Больше никого (даже в большом боксе) не было…Было это в 1993 году, когда я проходил армейскую службу в Подмосковье. Стоял июнь, но я каким-то образом подхватил простудную заразу и был успешно помещен в изолятор местной санчасти. Изолятор состоял из двух боксов: большого — на 10-12 человек, и маленького — для троих. Между ними находился санузел. Все эти «апартаменты» начинались с хлопающей двери на пружине. Маленький бокс находился в конце небольшого коридора и имел из мебели две кровати и отдельно стоящие носилки вместо лежака. Меня уложили на одну из кроватей, и я стал первым пациентом изолятора. Больше никого (даже в большом боксе) не было.
Первая ночь прошла спокойно, а на вторую ночь случилось вот что. Во время болезни сон не очень спокойный, и в эту ночь я проснулся где-то в районе часа ночи. Было полнолуние — огромная круглая луна безо всяких помех светила в мое окно, заливая бледным светом комнатку. Вдруг я услышал, как пружина входной двери в коридоре изолятора скрипнула. Я подумал, кто это бы это мог быть — ведь на этаже больше никого нет, военнослужащие-медики уходят спать в казарму, а дежурный фельдшер спит на втором этаже. Может, кто-то в туалет зашел?
Зазвучали шаги, прошли мимо большого бокса и мимо туалета. Значит, кто-то шел ко мне. Раздался скрип двери. На пороге появилась женская фигура, вошла внутрь и остановилась, оглядываясь по сторонам. Луна осветила её лицо, и я увидел, что это молодая женщина с чёрными волосами. Мне показалось, что в её чертах есть какая-то восточная кровь. Её я раньше в санчасти не видел.
Глядя на меня, она спросила меня:
— У тебя в комнате есть свободное место. Ты разрешишь мне здесь остаться?
Я, хоть и здорово удивился такому повороту событий, ответил:
— Конечно, пожалуйста.
Она будто не услышала меня и повторила свой вопрос. Я сказал:
— Можете лечь на любое свободное место.
Еще раз оглянувшись по сторонам, она вдруг заголосила:
— У тебя здесь столько свободного места! Разреши же мне отдохнуть!
Она сделала еще один шаг, остановилась около моих ног и начала плакать. При свете луны я видел, как вместо слёз из её глаз капает какая-то тёмная жидкость (мне показалось, что это кровь). При этом она стала медленно наклоняться ко мне. Я в диком ужасе резко повернулся лицом к стене и изо всех сил зажмурил глаза. Последнее, что я услышал от неё, это был тяжёлый вздох. Опять скрипнула пружина моей входной двери, послышался шорох удаляющихся шагов, открылась и закрылась входная дверь. С зажмуренными глазами я пролежал около часа, прислушиваясь к малейшим звукам.
Наутро я обнаружил, что дверь моего бокса, которую я закрыл на ночь, стоит приоткрытой. Я рассказал о случившемся батальонному медику. Он направил меня на обследование в психиатрическое отделение госпиталя в Подольске. Вернувшись оттуда, я узнал, что изолятор перенесли на другое место. Сослуживцы рассказывали, что в моё отсутствие там поместили одного из заболевших «духов», и на третий день он категорически отказался оставаться в боксе ночевать. К сожалению, с этим солдатом мне поговорить не удалось, так как его часть успели перевести на другое место.
