на Screepy.ru

Эта история произошла на самом деле и продолжается до сегодняшнего дня. Да-да — именно до сегодняшнего. Сегодня по календарю 8 марта 2014 года, а началось все примерно месяца два назад — в январе.

Я работаю на производстве. Не буду уточнять, на каком, могу сказать только, что это связано с оружием, и что производственный бокс находится на окраине города рядом с лесом. Так вот, у нас есть такой рабочий момент, что наш коллектив по очереди остается на ночь топить котел, дабы вся система отопления зимой не промерзла. Ну и, чтобы время не терять, заодно работаем и охраняем наш цех.

И вот пошёл я работать в ночь с 3-го на 4-го января. Пришел, налил чаю (не могу без чая работать), поработал где-то с семи до одиннадцати часов вечера, а потом позвонила моя девушка — я обычно с ней разговариваю часов до трёх ночи, а потом слежу за котлом и работаю дальше. Начали болтать, как обычно, я сидел на кресле — и вдруг слышу, что начал работать дверной звонок в соседнем боксе. Дело в том, что рядом с нашим цехом находится еще одна фирма, но начальник у них тот же, что у нас, и его личный офис находится в нашем боксе, но он всегда заперт.

Так вот, начал работать звонок, а звонок там дистанционный, дешевый, на батарейках. Мелодия звонка такая, как на вокзале или в метро, что-то вроде той, что сопровождает объявление: «Осторожно, двери закрываются». Батарейки уже сели, и поэтому звучал звонок протяжно и заунывно. Я особо не обратил на это внимание — пусть звонят, это не ко мне. Подруга спросила, что у меня происходит. Я ответил, что кто-то в соседний бокс звонит — а звонили так, будто звонок зажали и не отпускали, и продолжалось это минут пятнадцать. Потом все прекратилось. Я успокоился и начал дальше говорить со своей родной.

Закончив разговаривать, я поработал и сел в кресло отдохнуть. Слышу — опять начали звонить. Жду, когда успокоятся, но нет — прошло минут пятнадцать, а ночной посетитель все звонит и звонит. «Странно», — подумал я, и тут же звонок прекратил работать. Если честно, то мне было страшно — горит одинокий фонарь над боксом, а вокруг темный лес. Я не из робкого десятка, но в тот день почему-то побаивался выйти на улицу.

Вдруг слышу — в наши ворота стучат. А у нас вход в бокс — это огромные ворота, в них маленькая дверь для того, чтобы люди входили (такие обычно на гаражах стоят, а у нас в цеху). Стучат так тихонько, будто осторожно, как будто боятся спугнуть. Наш персонал, состоящий из мужиков, обычно долбится так, что чуть ворота не выламывают, а тут так совсем тихонько постучали — но я услышал. Подхожу к воротам и говорю:

— Кто там?

В ответ тишина. Я повторил вопрос, только голос погрубее сделал, басовитее:

— Кто там?!

Опять тишина. Ухом прислонился к щели, но не услышал ни шагов, ни дыхания. Думаю, что это странно как-то — ведь стук-то продолжается. И вдруг я услышал, как прямо по тому месту, куда я прижался ухом, по железным вратам провели чем-то острым. Звук был такой, как в «Кошмаре на улице Вязов», где Фредди Крюгер всех перчаткой с ножами пугает.

И вот тогда я действительно испугался. Начал себя успокаивать, что я окружен бетоном и железом, и никто ко мне не подберется. Но страх всё равно был жутким, и я ощутил, что он на самом деле бывает липким — меня будто желе обмазали, и оно по мне медленно стекало.

Часам к семи утра все прекратилось, стучаться перестли. Я рассказал эту историю начальнику и коллективу. Начальник посмотрел записи камер наблюдения, но никого снаружи не было — ни машин, ни людей. Зато остались следы у ворот — такие, что хоть в аквалангисты топай или зимой без лыж катайся. У наших сотрудников ни у кого такого размера ноги нет.

После этого я дежурил еще три ночи, и каждый раз одно и то же. Мне не нравится, что этот «кто-то» ни к кому, кроме меня, не приходит: ни у одного человека из нашего коллектива не было ни звонков в дверь, ни стука в ворота, ни следов. И меня это просто убивает.

Сейчас время 23 часа 57 минут. А звонок уже звенит. И, если честно, то я боюсь еще одного: вдруг этот «кто-то» или «что-то», когда я в очередной раз спрошу, кто находится за воротами, ответит мне? Читать полностью…

Расскажу одну непонятную историю, которая случилась со мной. Я живу в обычном многоквартирном доме на шестом этаже с окнами во двор. Прошлой осенью я сидел дома в отпуске и взял в привычку пить чай у окна, наблюдая, как солнце садится за домами. Эта невинная привычка и помогла мне увидеть странное явление. Смотреть на закат постоянно мне вскоре надоело, и я стал разглядывать двор, людей, снующих по нему, дома вокруг и т.п. В один из вечеров, когда солнце уже скрылось за домами и не слепило мне глаза, я приметил в одном из окон дома напротив фигуру с белым овалом лица. Кто-то тоже смотрел во двор с четвертого этажа. На следующий день в то же время во время чаепития я опять увидел фигуру и уже присмотрелся к ней внимательнее. Судя по всему, у окна сидел ребенок – пропорции фигуры и некоторые детали склоняли меня к такому выводу.

Я еще подумал, что дите, вероятно, болеет и торчит у окна, наблюдая за более удачливыми сверстниками, играющими в футбол во дворе. Потом сумерки сгустились совсем, и я уже не мог разглядеть фигурку. Примечательно, что свет в этом окошке и смежных окнах так и не зажегся с наступлением темноты.

На третий день мой взгляд уже невольно искал силуэт в окне – и вот он опять там. Я вспомнил, что за все время ребенок ни разу не пошевелился. А еще меня чем-то смущали его глаза – их я, разумеется, не видел из-за большого расстояния, — но, знаете, на том месте, где они должны быть, лежали неприятные пугающие тени, словно там не глаза, а провалы. Но в надвигающихся сумерках глупо было бы не списать все на игру теней.

Четвертый день я отсутствовал дома. А на пятый день я попросил у соседа бинокль. После заката фигурка по-прежнему неподвижно маячила в окне. Я навел бинокль, но меня ждало разочарование – никак не удавалось поймать нужный фокус. Я мог разглядеть подоконник и рамы, а вот фигура была размазана – по-видимому, ребенок сидел не у самого окна, а чуть подальше.
Однако после эпизода с биноклем мне стало казаться, что черные провалы глаз смотрят исключительно на меня. Я стал занавешивать окно и вообще уходил пить чай в другую комнату.

Но любопытство терзало меня. На другой день я выглянул из-за шторы, чтобы убедиться, что фигура по-прежнему там. Напомню, что по моим наблюдениям свет в окне также ни разу не зажигался ни вечером, ни ночью, ни утром. Все это взволновало меня чрезвычайно.
Сам не зная зачем, я вышел во двор и стал прогуливаться перед соседним домом, втайне поглядывая на загадочные окна. Увы, с улицы в окнах было лишь отражение вечернего неба. От нечего делать я прикинул, какому номеру квартиры соответствуют окна. Получилась квартира №16. Ноги сами принесли меня к подъезду, где я замер у домофона, не решаясь набрать номер. Ощущение того, что я поступаю глупо, боролось с моим неуемным любопытством.

В это время дверь открылась и из подъезда вышла пожилая пара. Я принял это как знак и, вежливо поздоровавшись со старичками, проскользнул внутрь. Поднимаясь на четвертый этаж, я придумал легенду: в случае, если мне откроют дверь обычные жильцы, я скажу, что перепутал подъезд.
У заветной двери с табличкой «16» я немного потоптался и, глубоко вдохнув-выдохнув, нажал кнопку звонка. И ничего не произошло. Я даже не услышал звонок по ту сторону двери. Разочарованно я осмотрел дверь, надеясь хоть что-нибудь узнать по ее внешнему виду. Затем зачем-то подергал ручку двери. И дверь открылась – она оказалась незапертой. Как во сне передо мной распахнулся черный проем входа в квартиру.
Я человек смелый, был в таких местах и сталкивался с такими вещами, что действительно могу так о себе заявить. Но тут я почувствовал необычайное волнение, которое я бы не смог припомнить в своей жизни. Я понимал, что не смогу не войти.
Желая меньше привлекать внимание и пытаясь не дать голове придумать повод отступить, я вошел в квартиру, вытянув руки вперед. Дверь пришлось за собой прикрыть.

Планировка квартиры была стандартная, я стал шарить по стене прихожей в поисках выключателя и быстро нашел его – но свет не зажегся. Видимо, в квартире не было электричества, по той же причине не работал и дверной звонок.
Также наощупь я стал двигаться в сторону комнат. Сначала я заглянул в большую гостиную – тут было светлее – незашторенные окна давали немного света. Комната была абсолютно пуста. Все, что я увидел, это пол, потолок, стены с ободранными обоями. И густой слой пыли, на котором виднелись мои следы. Похоже, квартира была заброшена.

Я понял, что загадочный силуэт находится в дальней комнате, куда вел коридорчик с ванной комнатой и туалетом. Мне пришлось вернуться в прихожую и осторожно прокрасться через этот коридорчик. Как назло, дверь в спальню была прикрыта, и я уже себя взвинтил до высшей точки. Я был готов увидеть за дверью любую чертовщину.

С противным скрипом я открыл дверь и вошел в спальню. Там никого не было. Также ободранные стены, лампочка на шнуре, свисающая с потолка.
А вот у окна стоял детский письменный стол – довольно старый, такие давно уже не делают – обычно их покупали первоклассникам. К столу был придвинут стул, но не вплотную. Я медленно приблизился к окну. Во дворе все сильнее сгущались сумерки. Я легко нашел свои окна – на кухне был не выключен свет, и окошко не занавешено. Кажется, я смог разглядеть стакан с недопитым чаем на столе.

Затем я осмотрел письменный стол. На нем на плотном слое пыли кто-то написал, скорее всего пальцем, «я тебя вижу». Надпись была свежая – иначе бы она тоже покрылась пылью. Мне стало очень не по себе, необъяснимый страх скользнул по моей груди, а спина покрылась мурашками. Я схватился за стул, чтобы перевести дух. Еще раз огляделся. На полу виднелись только мои следы. Становилось совсем темно и еще почему-то довольно зябко, хотя поначалу я заметил, что отопление в квартире работало исправно. В голове появилась четкая мысль – «уходи скорее!». Я задвинул стул под стол и попятился к двери. На пороге развернулся и чуть ли не бегом пролетел коридорчик и прихожую, ощущая, что в спину мне кто-то очень внимательно смотрит.

Выскочив на освещенную площадку подъезда, я столкнулся нос к носу со старушкой, которая выглядывала из квартиры рядом. Она явно растерялась от моего появления из заброшенной квартиры и неосмотрительно не захлопнула дверь, глазея на меня с открытым ртом.
Я поздоровался и сказал, что осматриваю квартиру, подумывая о покупке жилья в этом доме. Старушка, вероятно, мне не поверила, но пришла в себя, прикрыла дверь, оставив только нос в дверном проеме. Затем сказала, что, мол, так и есть, квартирка давно продается.

Я спросил наугад, что же произошло с последними жильцами, а то вроде, говорят, трагедия у них случилась в этой квартире. Старушка еще отступила в квартиру и оттуда прокричала, что ничего не знает – жильцов нет уже как пару лет — и вообще, у нее на плите подгорает. После этого захлопнула дверь. По шорохам за дверью я понял, что она разглядывает меня в глазок. Догадываясь, что в этот момент ее рука вероятнее всего тянется к телефону, чтобы вызвать полицию, я спешно покинул подъезд и вернулся к себе домой.
Загадочный силуэт мне было уже не разглядеть. Я занавесил окно и погрузился в размышления.

На следующий вечер фигуры в окне не было. Как и не было потом. Еще неделю в «час икс» я торчал у окна, но ничего нового не увидел. Окно напротив было непроницаемо темным. Может, я зря задвинул стул? – подумалось мне однажды, когда мысли мои снова возвращались к пережитому.

С тех пор прошел год. Я, честно говоря, и забыл о той истории. Но вчера я пришел домой с работы пораньше и решил выпить чаю. Дожидаясь, когда закипит чайник, я стал смотреть в окно. Понимание, что те самые окна освещены, пришло не сразу. Мое жуткое приключение пронеслось в моей голове, и я стал жадно, до слез в глазах, всматриваться в горящие прямоугольники окон. Я видел, как там ходят люди, включают и выключают свет – похоже, кто-то въехал в квартиру – на окнах еще не было штор. Я насчитал, как минимум, три силуэта. Вероятно, обычная среднестатистическая семья.

И вот сейчас я сижу и не знаю – стоит ли пойти к ним и рассказать эту историю, преподнеся ее в лучших традициях голливудских ужастиков? Разумеется, они не поверят, а если и поверят, то что хорошего, если я поселю в них неприятные подозрения и ощущения чего-то неведомого и страшного рядом.
А может, я всего лишь параноик с богатым воображением и не стоит лезть к порядочным людям со своими недоказанными мыслями и предположениями? А что бы сделали вы? Читать полностью…

В вечер, когда я встретил своего друга, мы с компанией гуляли по заброшенной стройке. Здесь, говорят, года два назад были найдены тела пятерых студентов. Поэтому власти огородили блочный остов здания высоким забором и поставили будочку для вечно пьяного сторожа. Однако за булькающую возможность оставаться пьяным еще одну ночь сторож пропускал таких, как мы — желающих насладиться романтикой заброшенного здания и попугать девчонок.

В здании, исписанном граффити от подвала до крыши, в каждом углу звенели бутылки, оставшиеся с предыдущих гулянок. Их подбирали местные бездомные, которых сторож также исправно пропускал внутрь на ночлег. Кроме гулящих студентов и бомжей, никто не заходил в это здание. Так мы считали.

— … Костик, там человек сидит, — глаза Марины испуганно распахнуты, на блузке следы пыли. — На чердаке, в углу!

— Бомж, наверное, — я отвернулся к темному окну, отхлебнул пива. — Это его дом, не мешай человеку отдыхать.

— А вдруг это не бомж? — Марина взяла меня за локоть, забрала бутылку и посмотрела мне в лицо. За страхом в ее глазах появилась привычная жесткость, и я начал злиться. — Сходи посмотри. Или мне попросить кого-нибудь еще?

— Ну что ты, зачем Мишу отвлекать! — воскликнул я. — Уйдет, вернется — а вдруг пива не хватит?!

— Не начинай. Все знают, что ты его не любишь.

— Да-а, — протянул я с издевкой. — С чего бы это?

— Так ты сходишь? — еще жестче спросила девушка.

Я кивнул.

— Только не удивляйся, если бомж мне будет милее вашей компании.

— Не удивлюсь, — обронила она, отворачиваясь и отпивая из моей бутылки.

Когда я поднимался по изрисованной лестнице на второй этаж, то едва удержался от того, чтобы разбить о стену мобильник, которым освещал себе путь. Марина — моя девушка. И все знали, что она изменяла мне с Мишей, который еще недавно был моим другом.

На чердаке было меньше граффити и бутылок, но больше пыли и какого-то тряпья. Сквозь дыры в крыше сочилась вода — недавно прошел дождь. Где-то сонно перекурлыкивались голуби, шелестела листьями тощая береза, проросшая в пыли одного из углов.

Бездомного я увидел сразу, он сидел на полу в дальнем, самом темном углу. Я видел его силуэт, линию плеч и взъерошенные короткие волосы. Надо же, значит, Марина вовсе не хотела избавиться от меня. Ну, за это даже поговорю с этим парнем, чтобы убедиться, что я прав.

— Эй, привет! — я окликнул его, сделал шаг вперед и замер. Удивленно помотал головой. В углу никого не было — я отчетливо видел клочья пыли и прорастающую сквозь них траву. Но там же точно был человек! Я снова осмотрелся. Береза больше не шелестела, голуби замолчали. Пол чердака был скрипучим, я бы точно услышал, если бы здесь ходил человек! Но стояла тишина, только вздыхал и бормотал о чем-то своем недостроенный дом.

Я снова посмотрел в дальний угол. Что-то было неправильно. Я отчетливо видел, что там ничего нет. Но каждая клеточка моего тела говорила, что это не так. Я протер глаза. Ничего не изменилось — я не видел, но чувствовал, что в этом самом углу сидит невысокий человек и смотрит прямо на меня. В жизни своей не верил в сверхъестественное. И не боялся призраков.

Полчаса спустя я сидел на полу в том самом дальнем углу. К этому моменту ощущение чужого присутствия стало почти привычным, а закрыв глаза, я мог даже почувствовать, что таинственный человек сидит буквально в полуметре от меня. Нащупать его не удавалось, поговорить — тоже. Но я откуда-то знал, что он не опасен. Или просто убедил себя в этом.

— Костя, ты там что, заснул? — позвал меня с лестницы один из друзей. — Мы такси вызвали, ты с нами?

— Ага! — крикнул я в ответ. Потом сказал призраку:

— Ну, ты тут не скучай.

Мне почудился еле заметный кивок, и я поднялся. Общаться с призраком, конечно, интересно, но мир живых никуда деваться не спешил.

В такси пиво начало отпускать, и мне стало смешно. Ну надо же, я встретил призрака! И даже общался с ним! Такого я еще не вытворял, хорошо еще, что свидетелей не было.

Нервно хихикая, я высадился из такси и распрощался с друзьями. Марина поехала в другой машине, конечно же — вместе с Мишей. Но я даже не злился на нее. Мне постепенно становилось все равно.

Погрузившись в раздумья, я прошел сквозь грязный двор, в котором давешний призрак смотрелся бы еще гармоничнее — так тут было мрачно и темно. Под ногами шуршали опавшие листья, хотя шла только середина июля. Но природа не всегда соответствует нашим ожиданиям. Зелень и цветение в любой момент могут увянуть, подчиняясь каким-то своим биоритмам. С любовью так же.

Я поднялся на лифте на свой этаж и какое-то время боролся с входной дверью. У меня всегда было подозрение, что однажды она просто откажется меня впускать, и тогда начнется Великий Квест по Открытию Заевшей Двери. Но пока обошлось.

В квартире, как всегда, было тихо и пусто. Воздух здесь до сих пор пах лекарствами, и запах этот не удавалось вытравить ни проветриванием, ни благовониями. Особенно силен он был в дальней от входа комнате, где провел последний год жизни мой дедушка. Он умер год назад, пережив на десять лет сына с невесткой. Дед один растил меня, как мог, пока болезнь не начала пожирать его изнутри. Тогда уже я стал заботиться о нем. Сейчас его комната пустовала — я не мог заставить себя ее обжить. Вторая комната тоже была почти нежилой — я ее выделил под гулянки с друзьями, которых здесь почти и не было в последние месяцы.

На самом деле, жилой здесь была только одна комната, в которой я и работал, и спал, и отдыхал. Кухня — оплот холостяцкой жизни — была завалена едой быстрого приготовления и бутылками от пива — следами мой депрессии, наступившей после смерти деда. Сейчас, после измены Марины, я снова ощущал ее цепкие лапы. Я заварил себе чаю, взял книгу и зачем-то пошел в гостиную. Постоял, созерцая унылые коричневые шторы и старый телевизор, который никак не мог собраться и выкинуть. Вдоль стены стоял пыльный продавленный диван. Я передумал на него садиться и решил вернуться к себе в комнату.

Но зачем-то открыл дверь в комнату деда.

— Твою мать! — я резко захлопнул дверь и отскочил от нее, глядя на ее белую поверхность с ужасом. Потом замотал головой и прошептал:

— Нет, ну быть же не может…

С минуту я мерил шагами комнату и пытался собраться с мыслями. Происходящее казалось то ли сном, то ли белой горячкой. Но я же не настолько пьян!

Посередине пустой комнаты на полу сидел мой знакомый призрак.

Я дождался рассвета. Почему-то мне казалось, что так будет безопаснее. Сейчас, на окончательно трезвую голову, призрак уже не казался мне закадычным другом. Вспоминались все просмотренные фильмы ужасов, в которых попытки выгнуть призрака из дома заканчивались не лучшим образом. Но что мне делать? Я робко постучался в дверь, потом опомнился. Это же мой дом! Открыл.

Он сидел на том же месте. Его по-прежнему не было видно глазами, но разум отчетливо знал, что этот призрачный парень сидит в позе лотоса, и что одет он в рубашку и джинсы.

— Э-э, привет, — нерешительно сказал я. Странное чувство испытываешь, затевая разговор с пустым местом… Призрак поднял невидимую голову, посмотрел на меня и кивнул. Я продолжил смелее:

— Я, конечно, польщен, что ты пришел в гости. Правда, я тебя не приглашал. Я вообще не был уверен, что ты существуешь!

В воздухе повисла призрачная улыбка. Как у Чеширского кота.

Я невольно улыбнулся в ответ и присел рядом.

— Тебе, наверное, не нравилось там, на стройке? Лично я не хотел бы там жить.

Призрак беспомощно повел плечами. Потом обхватил себя руками. Мне стало его жалко. В конце концов, я же ничего не теряю!

— Знаешь, — тихо говорю. — У меня тут две комнаты нежилые. И я сюда почти не хожу. Так что можешь остаться, если ты не какой-нибудь демон или полтергейст.

Я почувствовал на себе удивленный взгляд.

— В смысле, — я замялся. — Если ты устроишься в гостиной, я не буду возражать. Мне здесь немного одиноко, а с живыми людьми как-то не ладится. Останешься?

Призрак закивал, а я почувствовал гордость. Ведь наверняка он собирался тут остаться даже против моей воли. А теперь он как бы приглашен, и можно даже ставить свои условия!

— В общем, — я поднялся и стал отряхиваться от пыли с пола. — С тебя тишина и покой. Работе не мешать, ночами не вздыхать, гостей не пугать. Вещи не прятать! Я бы с тебя еще и половину квартплаты потребовал, но чего нет, того нет…

С того утра в моей гостиной поселился невидимый квартирант. Он был дружелюбен и незаметен, а в каком-то смысле и полезен. В доме стали реже теряться вещи, перестала заедать дверь и подгорать пища. Сосед-подросток стал тише слушать музыку, а когда соседи сверху устроили потоп, то вода обошла мою квартиру стороной.

Запах лекарств бесследно исчез, сменившись слабым запахом старого дома — сырости, плесени и штукатурки. Но мне всегда нравились эти запахи. Почти сразу мне стало стыдно перед новым знакомым за бардак в доме. Я выкинул весь мусор и старый телевизор, вымыл полы и поменял шторы в гостиной на бамбуковые занавески. Призраку нравилось их перебирать с негромким шуршанием, и я всегда знал, что в доме я не один.

Все же вещи иногда пропадали — квартиранту очень понравился брелок-бубенчик на моих ключах, и вскоре я его лишился. Зато иногда слышу, как он катается из угла в угол в гостиной. Однажды это услышали гости, и потом они долго убеждали меня вынести им мою кошку, что играет в другой комнате.

Еще стали пропадать книги. Они исчезали на пару дней, а потом возвращались с загнутыми уголками страниц. Я стал покупать новые книги и, прочитав, оставлял их в гостиной. Уходя из дома, я включал музыку, чтобы квартиранту не было скучно.

Я пытался украшать гостиную цветами, но они вяли от присутствия призрака. Обошелся картинами. У меня наладилась работа — во многом от того, что дома стало очень хорошо работаться. Не раз бывало, что я отрывался от компьютера за полночь, сделав за раз недельную норму.

У меня стали случаться девушки — ничего серьезного, но все же приятно. Марина с той ночи на стройке исчезла из моей жизни, и я об этом совсем не жалел.

С момента, когда у меня поселился призрак, прошло чуть больше года. Я возвращался домой, когда меня вдруг окликнули. Я обернулся и увидел Марину. Честно скажу, я ее не сразу узнал. Она перекрасила волосы в яркий блонд, стала несколько вульгарно одеваться. Она начала курить — пусть сейчас у нее не было сигареты, но я все равно поморщился от запаха табака. Лицо ее осунулось, на нем замерло испуганное выражение. Это была совсем не та Марина, при встрече с которой я боялся упасть на колени. Эту Марину хотелось пожалеть.

— Привет! — сказал я и улыбнулся как можно дружелюбнее. — Рад тебя видеть.

— Я тоже, — сказала она, осторожно улыбаясь. Ее пальцы теребили воротник кофты, и я увидел обручальное кольцо.

— Ты вышла замуж? Здорово! — и я действительно был за нее рад. — И кто этот счастливчик? Миша?

— Миша, — ответила она, как-то сжавшись. — Давай не будем об этом. Ты-то как?

— Чудесно! Лучше, чем когда-либо.

— Я рада, что у тебя все хорошо, — сказала Марина и посмотрела на меня непривычно робко. — Костик, я тут подумала. Раз уж мы встретились, ты не хочешь со мной прогуляться? Как в старые времена?

Я посмотрел на нее удивленно. Во мне всколыхнулась уже забытая злость. Ты встречалась с Мишей, пока я оправлялся от смерти деда! Ты выставила меня на посмешище перед общими друзьями, ты бросила меня ради своего нынешнего мужа! И теперь ты хочешь со мной «прогуляться»?

… А почему бы и нет? Я ведь могу снова встречаться с тобой за спиной Миши, поступив с ним так же, как он поступил со мной. А уведя тебя из семьи, бросить. Чем не месть?

Я улыбнулся своим мыслям и покачал головой:

— Извини, Марина. У меня на сегодня другие планы.

Она опустила голову.

— Да, я понимаю. Что же, тогда пока?

— Пока.

И мы разошлись.

Она пошла домой, а я еще долго гулял по парку, шурша желтыми листьями и подставляя лицо лучам заходящего солнца. Я чувствовал, что от любого дуновения теплого ветра могу просто взлететь, как кленовый лист, и часами кувыркаться над крышами города.

Я наконец-то чувствовал себя свободным. Когда солнце зашло, и теплый ветер стал холодным и пронизывающим, я поднял воротник пальто и пошел домой, обдаваемый брызгами из-под колес проезжающих машин. Мне хотелось рассказать призраку про Марину, девушку, которая увидела его до меня. Девушку, которую я наконец-то отпустил.

Двор моего дома был как всегда мрачен, листья как всегда шуршали под ногами. Какой-то прохожий шел поперек двора, скрипя резиновыми сапогами. Мы пересеклись под единственным горящим фонарем, я — с мечтательной улыбкой на губах, он — в надвинутом капюшоне, руки в карманах.

Мне показалось, что он поскользнулся на листьях и схватился за меня, я даже попытался его поддержать. Но потом что-то ужалило меня в бок сквозь тонкое пальто, и я почувствовал, что падаю. И пока я опрокидывался на спину, прохожий все бил и бил меня ножом в грудь, и я видел, что его куртка и руки все в засохшей крови.

Я корчился в грязи и листьях, а прохожий стянул с головы капюшон. Это был Миша. По его щекам текли слезы, но глаза горели мрачно и зло.

— Она изменяла мне все время, — хрипло сказал он. — Все время изменяла.

«Но причем тут я?» — хотел бы спросить я, но не мог. Мое пальто промокало, и я не знал, кровь его мочит или начинающийся дождь.

Миша наклонился, глядя на меня безумными глазами:

— Я всегда это знал. Я знал, что ты не сдашься, даже если я женюсь на ней! Это не в твоем характере. Но сегодня я вас видел у метро. Где же ты назначил встречу? В вашем любимом кафе? Или в этом парке? — он запрокинул голову и разрыдался коротко и страшно. Потом прорычал:

— Жаль, я это уже не узнаю. Ни от тебя, ни от нее. Вы оба уже трупы.

И я почувствовал, как нож перерезает мне горло.

… Миша уже ушел, шатаясь, но я все еще лежал, глядя в небо. Капли дождя падали мне на лицо, на раскрытые глаза, замирали на волосках бровей и выбившейся из-под шапки челке. Некоторые стекали по щекам, будто слезы.

Потом мне надоело лежать. Я встал. Дошел до дома. Капли дождя больше не падали на меня, отклоняясь в стороны. Поднялся на лифте. Лифт заполнился запахом палой листвы и стали. Подошел к своей квартире, безнадежно похлопал по карманам — ключи остались валяться в листве во дворе — и постучал. Через несколько секунд дверь открылась.

Там стоял мой квартирант — и наконец-то я мог видеть его глазами. Да, действительно — белая рубашка. Рваные джинсы. Короткие взъерошенные волосы.

— Именно так я тебя и представлял, — я широко улыбнулся. — Ну, почти!

— Именно, что почти, — ответила она. — Заходи, я так долго ждала тебя. Читать полностью…

Был один парикмахер, и однажды к нему пришла симпатичная молодая девушка и попросила сделать ей новую прическу. В ушах у нее были наушники, и парикмахер попросил их снять, но девушка сказала, что ни при каких обстоятельствах не станет этого делать. Тогда он стал стричь ее очень медленно и аккуратно, чтобы не задеть наушники. Через некоторое время девушка заснула, и парикмахер осторожно вынул наушники у нее из ушей и продолжил стрижку.

Через несколько минут девушка посинела, и парикмахер, пощупав пульс, понял, что она умерла. Вспомнив про наушники, он взял их, чтобы узнать, что слушала девушка. Засунув их в уши, он услышал повторяющуюся запись: «Вдохни… Выдохни…. Вдохни… Выдохни».

Парикмахер скончался через 15 минут после того, как вынул наушники из ушей. Читать полностью…

Эту историю, лет 20 назад, незадолго до своей смерти, рассказывал мне мой сосед. В годах, дедушка, выглядевший весьма потрепанным жизнью, наверное, чувствовал свою скорую кончину, отчего и решил мне все это рассказать.

И вот однажды я, еще тогда будучи школьником, возвращался домой после вечерних занятий. На улице было уже темно и меня несколько удивило, что он преспокойно сидит возле подъезда, хотя обычно, в это время, все старички и старушки нашего дома уже давно заняли свои места у телевизоров.

— Здравствуйте, Иван Александрович! – Поздоровался я, уже поднимаясь к двери дома. Ответа никакого не последовало и я, сославшись на старчески слабый слух, повторился.
— Здравствуй, Саш, здравствуй. Извини, я просто слегка задумался…
— Да ничего, Иван Александрович! О чем задумались? – Настроение у меня было хорошее, и я решил поддержать беседу.
— Да… вспомнились былые года. Когда я был еще совсем ребенок… вот такой. – Старик вытянул дрожащую ладонь, показывая высоту относительно асфальта. – Саш, у тебя есть время? Я бы хотел тебе что-то рассказать

Признаюсь, я слегка удивился. Нет, истории о прошлом, в исполнении Ивана Александровича – это совсем не редкость и даже наоборот. Но раньше он никогда не спрашивал разрешения, чтобы начать говорить, так как считал, что человек его возраста имеет определенный статус и уважение, а стало быть, послушать его истории – честь для всех остальных. Но суть не в этом. Удивление быстро сменилось любопытством и, усевшись рядом, я сказал, что готов выслушать его.

«Знай, эту историю я никогда и никому не рассказывал. Все, что ты сейчас услышишь – неоспоримая правда. Я своими глазами видел это. И до настоящего момента никому не рассказывал.

Это были послереволюционные годы! На улице стояла зима, и, поскольку на нашу долю выпал неурожай, был страшный голод».

Иван Александрович нахмурил брови и укоризненно посмотрел на меня.

«Вряд ли ты знаешь, что такое голод. Я видел как идущие по улице люди – замертво падали лицом в снег, а остальные прохожие даже не замечали этого. Все вели себя, словно так и должно быть! Конечно… помочь то никто и не мог. Но наблюдать подобные картины из моего окна серой мрачной пятиэтажки, в которой мы жили с моим отцом, было жутко.

Мой отец был служащим ЧК, и поэтому еда в нашем доме была всегда.
Но, опять же, я немного отвлекся от главного…

Отец часто пропадал на работе, то отъезжал в срочные командировки, то сутками караулил преступников. Мне было около 10, и мое чрезмерное любопытство отцовким занятием, как и следовало полагать, никак не удовлетворялось.

Но однажды, после долгих уговоров и просьб, отец все-таки решил взять меня с собой «на дело». Что там было, я уже не помню… вроде анонимка на одного старика, который, якобы, занимался пропагандой контрреволюционной литературы, и следовало произвести обыск в его квартире. Дело казалось обыденным и угрозы не представляло. В общем, я уговорил отца взять меня с собой».

Иван Александрович, закончив фразу, вдруг замер, уставившись в одну точку. Я попытался увидеть, на что он смотрит, но вскоре понял, что взгляд его уставлен «в никуда».

«Да! Да! Он, конечно же, не хотел, но я все-таки смог уговорить его. – Так же внезапно продолжил старик. — И вот, ровно в 6 утра он разбудил меня и велел одеваться.

Я, тогда, думал, что, наверное, это один из самых счастливых дней в моей жизни! Такой огромный интерес я испытывал к этой ответственной и серьезной работе!

И вот, мы уселись в прибывший автомобиль. Отец поздоровался со своими сослуживцами и они, пока мы ехали на место, бурно обсуждали что-то по предстоящему делу. Я уже мало что помню, да и тогда мало что понимал… но из услышанного сделал вывод, что предстоит обыск.

Спустя пол часа мы были на месте. Отец велел мне держаться в стороне и ждать команды, что бы мне можно было войти. Квартира, в которой жил этот человек, была на первом этаже.

Я помню, как стоял в самом низу, а отец с сотрудниками поднялись на площадку и позвонили в дверь. Им долго не хотели открывать, кто-то, из его окружения, громко кричал. Вскоре дверь распахнулась. На пороге стоял, одетый в облезлый домашний халат, пожилой мужчина, очень худого телосложения. Ему предъявили какие-то документы, несколько сотрудников вошли в квартиру. Минут через 5 появился отец и сказал, что я могу тоже пройти посмотреть.

Этот мужчина…его лицо показалось мне очень странным. Его взгляд… он был таким отрешенным. Его словно совершенно не волновало, что происходит вокруг него. Он не произнес ни слова, с момента как все началось. И лишь увидев меня, в его глазах что-то изменилось! Он словно ожил! Но все были так увлечены обыском его квартиры, что никто и не заметил, что он откровенно пялится на меня. Признаться, от этого становилось дико жутко.

Его усадили на кухне за стол, приковав к батарее. Кто-то хлопнул меня по плечу, сказав: «Присмотри за ним, Вань! Только близко не подходи!».

Мы остались с ним один на один! Я стоял у входа, пытаясь не смотреть на него, но на себе ощущал бурлящий взгляд. Хотелось уйти… но я должен был слушаться отца… и, как мне казалось, его приятелей. Было велено оставаться здесь, и я оставался.

Паника в моей голове от чего-то не хотела стихать и я, по случайности бросив, увидел, как из его чуть приоткрытого рта, до самого пола, тянулась тоненькая струйка слюны. Глаза были уставлены на меня и, казалось, одного его взгляда было достаточно, что бы впасть в состояние сумасшедшей паники.

Но дальше… дальше произошло самое жуткое и интересное».
Рассказчик поднял вверх палец.

«Из соседней комнаты раздался скрип. Как я понял уже потом, это отец с ребятами открыли дверь в подвал. Если ты не знаешь, то живущие на первом этаже имеют в своем распоряжении подвал.

Так вот, раздался скрип двери этого самого подвала, а затем, после непродолжительной тишины, я услышал как отец взволнованным голосом спросил, где сейчас нахожусь я. А после начал во весь голос орать, что бы я немедленно покинул кухню. Сначала я не понимал, что он кричит и, как и следовало, оставался там, где было сказанно. Повернув голову в сторону коридора, я стал прислушиваться… и только тогда совершенно четко услышал: «Ваня! Ваня! Уходи оттуда! Немедленно!».

Я снова посмотрел на живущего здесь старика… и обомлел. Невообразимая гримаса, изображающая полное отсутствие рассудка и дикую ненависть и злость. Тянущаяся к моему лицу искореженная рука. Так как он был прикован, дотянуться он не мог, но оставалось ему буквально несколько сантиметров. Но самое страшное… это его оскал. А именно его зубы. Каждый зуб был заострен. Словно он напильником стесывал их, что бы достигнуть такой формы. На своем лице я даже я ощутил зловонное дыхание, вызванное его стараниями добраться до меня. Что я почувствовал в этот момент… словами не описать. Ноги стали подкашиваться… и если бы я упал и он смог дотянуться… мне казалось что такому монстру хватило бы одной секунды, что бы перегрызть мне горло. Но уже в следующее мгновенье вбежал мой отец и одним выстрелом продырявил его голову. Перед тем как он рухнул, его лицо вновь приняло столь же безразличное выражение, какое было до встречи со мной.

Вокруг началось мельтешение и паника. Отец, обняв меня на несколько секунд, присоединился к товарищам, которые о чем-то активно спорили. Кто-то накрыл тело тряпкой, кто-то, держась за рот руками, выбежал в подъезд. Я все также не понимал, что происходит вокруг, одно было ясно, отец спас меня. В этой суматохе я снова остался предоставлен самому себе. Вид растекающейся из под тряпки крови был не из приятных, и я поспешил покинуть кухню. Сердце все еще стучало как сумасшедшее. Я вышел в коридор и неспешно шел вдоль него, пока мой взгляд не привлекла… открытая дверь подвала».

Иван Александрович замолчал, а его широко раскрытые глаза выглядели такими напуганными, словно он заново пережил весь тут ужас… из далекого детства.

«Медленно, сквозь суету, царящую вокруг, я сделал несколько шагов. Втянул шею… и заглянул туда. Вниз. В темноту.

Потребовалось несколько секунд, что бы глаза привыкли, и я понял, что передо мной.

Это были конечности и разные части тела. Ноги… руки… головы… внутренности и кости. И, судя по размерам, принадлежало все это… детям. Детские части были навалены кучей… но это ничего. Ничего, относительно маленькой девочки, лежавшей в углу. Все еще живой… но с отсутствующими ногами и руками. И криво зашитыми гноящимися и кровоточащими культями.

Если ты до сих пор не понял, то поясню. Тот, кто жил в этой квартире – был самый настоящий людоед. Спасаясь от голода, он воровал детей… что бы съесть их.

А мороженое мясо он не любил! От этого он и ел маленького ребенка, оставляя его живым… девочка, кстати, вскоре умерла.

— Но… но откуда вы знаете такие подробности? – Чуть отойдя от шока, вызванного рассказом, заикающийся спросил я.
— Хех… когда приехали еще люди… отец скомандовал, что сейчас отвезет меня домой… я успел «прикарманить» тетрадку, лежащую на столе в этой квартире. Мне хотелось оставить себе для….А в прочем не важно. Я незаметно схватил ее и засунул под одежду, унеся с собой. А после, когда наконец выдалось время посмотреть, что же это такое я взял… оказалось, что это дневник людоеда, в который он записывал все свои методы и приемы похищения детей. А так же способы готовки и хранения мяса. Эта тетрадь… она и сейчас лежит у меня. Хочешь, покажу?»

Я взглянул на Ивана Александровича и вздрогнул от удивления. Его глаза.. блестящие, словно у ребенка, страстно желающего поделиться какой-то страшной тайной… были уставлены на меня. И, что удивительно даже для самого себя, я очень хотел… хотел посмотреть на эту тетрадь.

— Ну что же… пойдем, я покажу тебе! – сказал он, не дождавшись моего ответа и, кряхтя, стал подниматься.
«Саша! Домой!» — раздалось с моего окна. Это кричала моя мама, которая уже заждалась меня после школы.
— Иван Александрович, извините, мама зовет! Вы мне завтра покажите? Покажите, да? – Сгорал от любопытства я, жалея о том, что не получается увидеть это сейчас!
— Конечно, Саш, конечно… завтра заходи… — севши обратно, ответил он.

И я побежал домой.

На следующий день я не мог дождаться долгожданного дополнения к услышанной мною истории! И просто сгорал от любопытства! Быстрым шагом шел из школы домой. И вот, уже подходя к своему подъезду, сбавил скорость. У домофонной двери толпились люди. Так же стояла полицейская машина. В толпе я увидел людей с камерами и микрофонами.

— Саша! Саш! – раздался знакомый голос и я увидел свою маму. – Иди сюда!
— Что случилось? – Спросил я, подойдя.
— Сегодня утром умер Иван Александрович. – Ответила мама, но в ее голосе было что-то не так, она была чем-то крайне взволнована.

В этот момент прямо рядом с нами встала телеведущая, видимо, какой-то городской программы:
«… и прямо сейчас мы находимся рядом с домом, в котором, сегодня утром, в квартире умершего пенсионера, были обнаружены множества людских остатков и конечностей. Экспертиза уже установила, что все части тел принадлежат детям от 5 до 12 лет! «Городской людоед!» Именно так сейчас называют в сетях – погибшего, хотя факт поедания человеческой плоти еще не установлен! В квартире был так же обнаружен дневник, в который пенсионер подробно записывал все свои действия, подробнее об этом капитан полиции Кравченко Юрий».

Человек в форме подошел ближе и начал рассказывать: «Сегодня в 9.30 было обнаружено тело Курбатова Ивана Александровича. По предварительным оценкам – смерть наступила в результате сердечного приступа. Выехавшие на место члены медицинской экспертизы почувствовали запах, доносившийся из подвала, в котором и были обнаружены отрезанные конечности и части человеческих тел. Так же был обнаружен дневник, который вел подозреваемый. В нем он подробно расписывает, каким образом заманивает детей в свою квартиру, для дальнейших расправ. Рассказав жертве «интересную» историю про «людоеда», которого он якобы видел в детстве, предлогал пройти в квартиру, что бы показать документальные записи происходящего. Заинтересованный ребенок соглашался и попадал в квартиру… после чего происходила расправа».

Снова заговорила ведущая: «А мы напоминаем о мерах предостерожности и воспитательных работах, которые необходимо проводить со своими детьми, а именно…» — дальше слушать я не стал, а лишь снова поднял взгляд на маму. Она, все так же смотрела на меня.

— Саш… ведь это я тело обнаружила. Я спустилась соли попросить. Постучала, а дверь открыта. Захожу, смотрю, а он на полу. Зубной протез рядом лежит, а у самого рот открыт. Я присмотрелась… а у зубы у него… острые… словно он их напильником затачивал… Читать полностью…

Мне 20 лет, живу отдельно, постоянно читаю страшилки в вашей группе. Как то, в очередной раз переборщив с историями, на утро я отправился на учебу. Живу в спальном районе, классическая девятиэтажка. С соседями особо не контактирую, оно и понятно, о чем мне с ними контактировать то. Так вот, вышел на площадку, тускло горит единственная лампочка на подъезд, разбитое окно, ранее утро, ветер завывает. Я закрыв за собой дверь, подошел к лифту, вызвал его, а тем временем искал какую нибудь музыку в плеере. Кстати, стоит заметить, что из-за своей параноидальной натуры никогда не слушаю в 2 наушника в помещениях, где мне грозит опасность.

Лифт от чего-то ехал медленнее обычного, в правом ухе играл какой то шлак, и тут я заметил какой-то шорох со стороны мусоропровода, что находится в между этажами. Списав все на крыс, я продолжил копаться в телефоне. Шорох повторился, но на этот раз более громче и отчетливее. Я пошатнулся и попятился ближе к своей двери. В голове промелькнули мысли о каком нибудь бомже, алкаше или просто упоротом ублюдке, забредшем в подъезд погреться, при этом поднявшимся на последние этажи, чтобы меньше шугали. Вытащив единственный наушник, я начал прислушиваться. Там явно кто то был.

В этот момент я услышал, как двери лифта открылись, но не на моем этаже. Эта глюканутая функция автозапоминания этажей или как ее там, на этот раз сработала на ура.

Я услышал шаги. Поняв, что дело плохо, я медленно и как можно тише, начал судорожно искать ключи. Шаги стали громче, но сложилось впечатление, будто этот мудак просто топчется на месте, чтобы попугать.

Наконец схватив ключи, я резким движением открыл дверь, но именно в этот момент я понял, что оно начало спускаться на мой этаж. Я распахнул дверь, вбежал в квартиру, закрылся на все замки и включил свет, вслушиваясь в то, как оно ходит по площадке, где буквально пол минуты назад стоял я.

Удар. Еще удар.
Кто-то очень сильно тарабанил в дверь моей соседки. Я сполз по стене, сжимая в руке мобильник. Мне, наверное, никогда не было так страшно. Но тут я подумал, и понял, что никакой бомж и чужой с улицы попасть в подъезд просто не мог, ибо у нас на весь дом сидит консьержка, которая видит на мониторе звонящего и предварительно созванивается с квартирой, куда направляется гость. Никаких кодов быть не может. Кнопка всего одна!

Потом удары закончились, и я не слышал больше ничего. Хотя до этого, хотя бы шаги этого существа раздавались эхом по всей клетке.

Не знаю, кто или что это было.
И если честно, знать не хочу. Читать полностью…

Переезд в новый город часто даётся не особо легко, особенно для 12-летнего мальчика. Обычно появляются проблемы с адаптацией в школе, поиском новых друзей. Роме в этом плане немного повезло, так как переезд выпал на время каникул, и можно было завести друзей до начала учёбы. И буквально в первый день ему улыбнулась удача — Рома познакомился с соседским мальчиком Гришей, его ровесником, они сразу же подружились и стали проводить много времени вместе. Пару раз Рома звал нового друга к себе в гости, но тот почему-то стеснялся. Наверное, думал, что мама Романа посчитает его сорванцом и хулиганом, ведь по внешнему виду так и казалось: от него часто пахло дымом, а одежда была постоянно прожжённая (Гриша говорил, что очень любит жечь костры, хотя вместе с Ромой он никогда этим не занимался, даже не предлагал). Растрёпанные волосы дополняли образ неблагополучного ребёнка, хотя по поведению Гриша был обычным мальчишкой, хотя и немного нелюдимым.

Однажды Рома пришёл домой очень взволнованным и на вопрос мамы, что случилось, он ответил:

— Мам, оказывается, тут есть парк развлечений. Там платишь только за вход и катаешься на любой карусели! Мне Гриша о нем рассказал. И он… он… — Рома прямо-таки задыхался от волнения. — Он пригласил меня туда, его мама уже купила нам билеты. И он обещал познакомить меня со своими друзьями. Они каждые две недели туда ездят. Можно мне пойти с ними? Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!

— Ну… Парк далеко отсюда?

— Нет, Гриша говорит, несколько остановок на автобусе. Пожалуйста, мам, Гриша обещал, что нам там будет очень весело. Там даже есть весёлый клоун, и он мне должен понравиться.

— Во сколько собираетесь вернуться?

— Парк работает до пяти, так что в полшестого я точно буду дома, мам. Можно поехать?

— Ну ладно, только не забудь взять телефон, я позвоню проверить, как у вас там дела.

Мама была рада, что Роме так быстро удалось найти друзей (с момента переезда прошла всего неделя), и что им есть где развлечься. Она не сильно волновалась, так как, по словам её сына, Гриша жил здесь уже 7 лет и знал местность как свои пять пальцев, а тот факт, что он стесняется зайти к ним в гости и познакомиться, лишь закрепил в её сознании образ благовоспитанного и скромного мальчика.

В предвкушении веселого дня Рома долго не мог уснуть. И даже когда уснул, увидел сон о том, как веселится с друзьями на каруселях, ест мороженое и сладкую вату и смеётся над шутками весёлого клоуна.

В одиннадцать утра, взяв телефон и деньги на проезд и мороженое, Рома пошёл на остановку, где его уже ждал Гриша. Почти сразу подошёл автобус, и мальчишки отправились в путь. Рома активно расспрашивал Гришу о парке, но тот не очень охотно отвечал — видимо, не хотел портить сюрприз, чем ещё больше подогревал интерес. Некоторые пассажиры почему-то косились на Рому, отчего тот стал говорить немного тише.

Примерно через полчаса ребята прибыли на место.

— Надо ещё пройти немного, — промолвил Гриша.

— А твои друзья уже там?

— Да, где ж им ещё быть…

Вскоре они подошли к воротам, там стояли два мальчика и девочка. Гриша представил их:

— Это Вика, а это Стёпа и Вадик.

Дети внимательно изучали нового члена их компании, что немного напрягло Рому, и он решил разрядить обстановку:

— Ну что, пойдём веселиться?

— Пойдем, — монотонно ответили трое его новых друзей.

Как ни странно, в парке было не очень-то людно. Гриша объяснил это тем, что сегодня будний день, а в выходные сюда приезжает немало народу из пригородных сёл. Многим местным парк уже поднадоел, и они сюда редко наведывались. Рома не мог понять, как может надоесть парк развлечений.

Опробовали почти все качели и аттракционы. Правда, с одними из качелей возникла небольшая неприятность: Рома, решив соскочить с них на ходу, не удержался на ногах и упал, довольно сильно ударившись грудью оземь. Даже футболка порвалась. К счастью, других повреждений не случилось, а ушибленное место перестало болеть почти сразу. Быстро забыв про этот инцидент, Рома предложил всем прокатиться на американских горках — он давно мечтал сделать это. Но все наотрез отказались, несмотря на Ромины уговоры. Одному же кататься не хотелось, так как с компанией было куда веселей.

В целом от парка и своих новых друзей Рома ожидал намного большего веселья. Гриша теперь больше общался со Стёпой, Вадимом и Викой, они были какие-то подавленные и мрачные. Да и обещанного клоуна нигде не было видно.

Кое-как дотерпев до пяти часов, Рома сказал, что уже пора бы ехать обратно, ведь парк закрывается. Гриша ответил:

— Он не закрывается.

— Как так?

— Он никогда не закрывается, — вторила Грише Вика.

Рома ничего не мог понять:

— Ты же сказал, что в пять часов парк закрывается, и мы поедем домой.

— Зачем парку закрываться, если тут всем очень весело?

— О чем вы говорите? Весь день ходите хмурые! Это так вам весело?

Гриша подошёл поближе и схватил Рому за руку. Его глаза были безжизненными и пустыми. Он сказал:

— Оставайся с нами. Нам будет очень весело. Оставайся…

Остальные постепенно стали подключаться к словам Гриши:

— Оставайся, нам будет очень весело…

Помимо уже знакомой четверки вокруг Ромы стали собираться другие дети, некоторые были с родителями. Все монотонно повторяли одни и те же слова, образовывая зловещий гул:

— Оставайся с нами, Рома, нам будет очень весело. Оставайся, нам будет очень весело…

Рома отдёрнул руку и бросился к воротам. У ворот непонятно откуда возник клоун. Он был в грязной одежде, краска на лице была хаотично размазана, взгляд его врезался прямо в глубины детской души. Он прохрипел:

— Эй, дружок, разве тебе с нами не нравится? Тут же все так весело! Оставайся!

Рома оттолкнул его в сторону и выбежал за ворота. Он бежал, не оглядываясь, до самой остановки. Автобус уже отъезжал, но водитель увидел в зеркало заднего вида бегущего парнишку и остановился. Когда Рома запрыгнул в автобус, водитель спросил:

— А ты что это тут забыл в такое время? Уже где-то лет пять на этой остановке не останавливался. С того времени, как парк закрыли. Повезло тебе, последний автобус на сегодня. Не успел бы, до утра бы на каруселях катался, ха.

— Что? Парк закрыли?

— Ну да, тут до него даже и остановки не было.

— Но… Почему его закрыли? Когда?

— Закрыли его пять лет назад, когда на американских горках трагедия случилась. Рухнули они, почти все, кто катался, погибли, ещё и смотрителя придавило, сестры моей свояк, кстати, подрабатывал там смотрителем да клоуном ещё вроде. Жалко, хороший парень был. О случае этом все местные газеты писали ещё. Теперь забылось уже, конечно. Не понимаю я этих каруселей идиотских, рискуешь убиться к чертям, так ещё и деньги за это платишь… А про место это всякое говорят. Всё больше нехорошее. Недели две назад пацан из соседнего дома туда пошёл и пропал. Мать его ждала-ждала, а потом свихнулась и повесилась. Ты малый, тоже бы не шлялся больше возле парка этого, да ещё и поздно так…

Рома с трудом верил во всё сказанное. От волнения он вертел в руках телефон. Странно, что мама ещё ни разу не позвонила. Невзначай посмотрел на телефоне время. Одиннадцать часов?! Только недавно он говорил «друзьям», что пять. Не мог же он бежать от ворот парка до остановки целых шесть часов! В голове теперь вертелась одна мысль: «Ужас, мама, наверное, в панике!».

Так и было. Дома его встретила заплаканная мама. Оказалось, причина её беспокойства была не только в позднем возвращении сына.

— Мам, прости, я не хотел поздно возвращаться, просто там в парке…

— В каком ещё парке?! Ты хоть знаешь, как я переживала?! Я тебе звонила весь день, ты был недоступен! В семь часов я позвонила в милицию. Когда они приехали, я сказала, что ты поехал в парк развлечений с другом Гришей. На это они сказали, что парк уже пять лет как не работает! Потом ещё Гриша… Ты говорил, что он живёт в соседнем подъезде. Так вот, участковый заверил, что в том подъезде сейчас вообще нет семей с детьми 12 лет. Там жила семья с сыном по имени Гриша, но они съехали после того, как их сын, будучи один в квартире, устроил пожар и погиб. Рома, ты понимаешь, что теперь с нами будет?!

— Что… будет? — удивлённо переспросил Рома. Последняя мамина фраза озадачила его.

Мама наклонилась над мальчиком и поцеловала его в голову:

— Собирайся… Нечего нам тут больше делать.

Глаза Ромы округлились, а дыхание перехватило от ужаса: на маминой шее отчётливо выделялась багровая полоса.

— Пошли… Нам будет очень весело.

Мама подошла к Роме и одёрнула футболку так, чтобы в прорехе не было видно глубокой раны. Пика арматурины, на которую он упал с качелей, пробила грудь мальчику точно напротив сердца. Читать полностью…

Алиса и Катя, 13летние девочки подружки, то и дело смотрели на часы.
— Ну что, уже пора?
— Нет, нужно дождаться ровно трех часов, так было написано в той книге!
— А ты свечи взяла?
— Все взяла. И свечи и спички. И даже подгузник взяла, специально для тебя, ты все равно описаешься от страху! Хаха!
— Дура!
— Ладно, без обид. А твои родители точно не вернутся?
— Неее, они будут только утром, они же на даче!
— Вот и хорошо! Это будет чертовски классно и страшно!
— Не сомневаюсь!
— Кстати, осталось 5 минут, пойдем, все приготовим!

Катя взяла приготовленный пакетик со всем необходимым и, включив свет, зашла в ванную комнату. Алиса последовала за ней. Девочки, хихикая и веселясь, зажгли две свечи, которые поставили с обеих сторон от зеркала. Затем открыли книгу, установив ее так, что бы было видно текст. Катя высунула руку в коридор и, щелкнув выключателем, погрузила ванную комнату во мрак. Свечи отражались в зеркале, и было ощущение, что их не две, а четыре. Свет, был хоть и тусклый, но увидеть текст было не сложно. «Нужно взяться за руки» — шепнула Алиса и схватила подругу. Та, от неожиданности вздрогнула. Теперь, оказавшись в этом, продирающем до мозга костей, ужасном помещении, им было уже не до смеха. Но каждая хотела казаться смелой и виду никто не подавал. Не громко, хором, они начали читать текст их книги.

Текст на латыни давался криво и невпопад, хоть и написан был русскими буквами. Около пяти минут ушло у девочек, что бы дочитать текст до конца. После… повисла гробовая тишина. Подруги старались не дышать, чтобы не выдать своего волнения. Несмотря на замкнутое помещение, в воздухе что-то колыхнулось и пламя свечей задрожало. «Это ты, я знаю! Не дыши!» — зашипела Алиса. «Ничего подобного, я вообще дальше от зеркала, чем ты, так что не ври! Это ты дуешь на них!» — оправдываясь, шептала Катя. Что-то щелкнуло позади девочек, в районе стиральной машины. Подруги, бледные как лист бумаги, посмотрели друг на друга, а затем медленно повернулись в сторону, откуда донесся звук. Что-то щелкнуло еще раз и… засветившись ярким светом, завибрировал и заиграл мелодией Алисин телефон.

Сумасшедшее сочетание из Катиных визгов и дикого смеха ее подруги разразились по всей квартире. «Дура! Какая же ты дура! Я чуть в штаны не наделала!!!» — орала Катерина. Алиса, в ответ, держась руками за живот и гогоча, выползла из ванной, зажгла свет и доползла до кровати. «Я тебе этого никогда не прощу! Ты слышишь, никогда!». Но девушке было все равно, истерический смех продолжался, наверное, минут 10 и только потом она смогла успокоиться.
Убравшись в ванной комнате, девушки улеглись в кровать. На часах было уже почти 4 часа и хотелось дико спать. Поболтав еще с 5 минут, потушив ночник, они, наконец-то, уснули.

«Катя! Кааать!» — взволнованный голос подруги вытащил девушку из сладкого сна – «Кать, ты только не пугайся ладно? кажется, в квартире кто-то есть». «Ой, опять ты со своими шутками, отстань, дай поспать!» — булькнула в ответ та и, засунув голову под подушку, перевернулась на другой бок. «Я серьезно, я слышала, чьи-то шаги! Кать! Ну и дура! Я пойду посмотрю, а ты можешь и дальше быть такой дурой!» — Алиса встала с кровати и вышла в коридор. Катя, не желая окончательно просыпаться, решила не обращать внимание на выходки своей подруги, и вновь предалась сну.

Так и не успев уснуть, она почувствовала, что Алиса вернулась и, как-то не уклюже, врезавшись в кровать, легла рядом. «Ну что, без приведений?» — спросила она. В ответ ничего не последовало, но девушка была слишком уставшей и слишком хотела спать, поэтому, спустя секунд 30, окончательно провалилась в пучину сновидений.
«Девченки! Вы что, все еще спите? Ну, вы даете! Подъем!» — из коридора звучал голос Катиного отца. Дочь вскочила с кровати и, даже не глянув на подругу, крикнув: «Вставай, родители вернулись!», выбежала в коридор. «А где Алиса?» — спросила мама. «Да встает она, мы поздно легли вчера…». «Снова вызывали своих призраков? Вы чокнутые!» — у мамы было явно хорошее настроение. Она, разувшись и скинув пальто, зашла в комнату своей дочери.

Истерический женский крик раздался по квартире. Катя, вздрогнув от неожиданности, посмотрела на отца, который тут же бросился в комнату к своей жене. Катя стояла и, напуганными до ужаса глазами, смотрела в конец коридора, куда ушли ее родители. Отец, бледный и с огромными блестящими глазами вышел из комнаты первый. «Катя. Что произошло?» — дрожащим голосом спросил он. «Всмысле, папочка? Я ничего не понимаю!» — уже плача ответила Катя. «Обувайся и надевай куртку, мы уезжаем.» — отец снова зашел в комнату, и вынес оттуда свою жену, которая была без сознания. Девочка плакала и пыталась добиться хоть каких-нибудь объяснений. Отец не обращал на нее никакого внимания. Уже почти выйдя в подъезд, Катя вдруг отдернула руку отца, которой он, держа ее, выводил из квартиры, развернулась и побежала в свою комнату. Отец, истошно закричав, что бы та не входила, побежал за дочерью, но не успел. Девочка, открыв дверь, вбежала вовнутрь. «Алиса?» — шепотом произнесла она.

Это было последнее, что она сказала в своей жизни. От увиденного, у девочки случился такой шок, что до конца своих дней она больше так и не заговорила. Тело ее подруги, все в крови, лежало на кровати. Из глаз торчали две свечи. Рот был порван, а из него торчала та самая книга. Все руки и ноги были переломаны. Живот вспорот, кишки разбросаны рядом. На стене, кровью, были написанны слова на латыни, те, что прочитали девочки этой роковой ночью. Читать полностью…

В тот весенний день у меня разболелась рука. Полгода назад, будучи в командировке в Москве, я неудачно упал. В итоге перелом лучезапястного сустава, гипс, в котором я работал все два месяца командировки. Перелом сросся идеально, не болел, не беспокоил, и вот на тебе! На любое движение большим пальцем — болезненный щелчок, стоит потянуться спросонья — адская боль. Печатать текст на сенсорном экране телефона стало невозможно. И так две недели. А в этот проклятый день я проснулся от боли и понял: велика моя глупость, а отступать некуда. Придется идти к костоправу.

Будучи немного с бодуна, я оставил автомобиль на стоянке и поехал маршруткой. Взяв талон, я посмотрел номер кабинета. Ага, пятьсот седьмой, значит, пятый этаж.

Поднялся я на лифте. Двери, открывшись на пятом этаже, предоставили моему взору две приколоченные доски, перекрывающие выход. Сматерившись на тупых джамшутов, я пролез под досками и осмотрелся. Дверь напротив выбита, окна зияют пустыми рамами, по полу ветер гоняет листву, хотя на дворе весна. Давненько я не был в нашей поликлинике, лет десять, если не больше. Перелом, и то лечил в Москве. В суровые девяностые здесь веселее было. Видимо, ремонт прошел с применением нанотехнологий. Хотя, может, мне на другой этаж? Нет, на валяющейся двери написано «540»…

По полу пробежала крыса, и я брезгливо отошел к лифту. «Может, ну его на фиг, — подумал я, — эту вашу бесплатную медицину?».

Там, где должна была находиться кнопка вызова лифта, густым слоем была наложена шпатлевка. Черт с ним, решил я, спущусь пешком, но сначала поищу травматолога, а потом сразу к главврачу. Такой беспредел в лечебном учреждении — уму непостижимо.

В коридоре стоял запах тухлятины, прелых листьев и сгнивших матрасов. И ни одного человека. Некоторые кабинеты были распахнуты, другие — наглухо затворены. Вот ворюги! А ведь первый этаж сверкает пластиком — белые потолки, пластиковые окна, наманикюренная регистраторша сверкает фарфоровой улыбкой… Ох, показушники. Сделали для комиссий, а выше не пускают, сразу в сауны. Я зло сплюнул на лежащую под ногами дверь с надписью 512. Значит, по логике, мой кабинет рядом.

За поворотом я увидел людей. Ну, наконец-то! Все смирно сидели на ублюдочных лавочках из кожзама и обреченно смотрели в стену. Человек десять, кажется.

— Кто к травматологу крайний?

Бородатый мужик с огромными кустистыми бровями ответил глухим прокуренным голосом:

— Все к патологоанатому.

Он повернул голову и посмотрел на меня пустой глазницей с мерзко сочащейся кровью. Кровь сочилась из многочисленных ожогов и порезов сквозь дыры в одежде. С моей стороны, прикрытое волосами, свисало полуоторванное ухо. Да его на каталке в реанимацию надо, а он в очереди сидит. Вот тебе и бесплатная медицина. Докатились. Сдерживая рвотные порывы, я пробормотал:

— Да, братишка, патологоанатом тебе в самый раз.

Я еще раз осмотрел очередь. Кто-то изрезанный, кто-то обгоревший, у одной женщины вместо ног обрубки, из которых хлещет кровь. Бабушка рядом заботливо придерживает вываливающиеся кишки… Да с таким не живут, а они сидят, как ни в чем не бывало, только что хвори не обсуждают.

Я переспросил:

— В пятьсот седьмой есть кто?

Молчание. Оно и логично. Я б с такими болячками тоже особо не болтал бы.

Намереваясь обматерить ленивого эскулапа, я дернул дверь и застыл. Мужчина в белом костюме покачивался на веревке, весело выпучив глаза и высунув язык. «Ходяков Игнат Юрьевич», — гласил бейджик. На моем талоне значилась та же фамилия.

— Вылечил руку, называется, — мой голос от страха и злости дал петуха. — Гребаный бардак!

Надо найти хоть кого-нибудь, чтобы помогли тем доходягам, чтобы сняли доктора, вызвали полицию… Да хоть что-то сделать!

Захлопнув за собой дверь, я понял, что один я уже никуда не пойду. У меня началось что-то, близкое к ступору и к истерике одновременно. Я осмотрел еще раз толпу калек и с моей стороны с краю увидел красивую брюнетку в темно-красном платье и с добрыми глазами. На вид она была целая. А это уже плюс. Я плюхнулся рядом с ней.

— Слушайте, девушка, как вас зовут? — мой голос дрожал.

— Алевтина.

— Меня Леша, — и тут меня прорвало. — Аля, я сойду с ума, мне нужен хоть один нормальный человек, врач там или медсестра, или, на худой конец, долбаная уборщица баба Клава, ворчливая, полная, знающая все на свете, и чтобы она не придерживала кишки и не болталась в петле под потолком! Я боюсь. Пойдем со мной!

— Я не могу. У меня ноги не ходят. Еще с утра садилась в маршрутку, а сейчас не ходят. И, к тому же, — она кивнула на очередь, — скоро наши врачи придут.

— Да пока они придут, тут все передохнут! — я успокоился и облокотился на стену. — Аль, ты куришь?

— Курю.

Решив, что от сигарет обстановка хуже не будет, я достал початую пачку и протянул ей.

Очередь оживилась:

— Молодой человек, а можно мне?

— И мне.

— Я б тоже не отказалась…

Пройдя по рукам, пустая пачка полетела в угол.

Да, надо что-то решать, думал я, затягиваясь горьким дымом.

Из-за угла вышли два здоровых мужика с каталкой, скальпелями, ножами и прочим инструментом. Оба — в светло-зеленых костюмах. Очередь устало и как-то обреченно посмотрев на них продолжила тянуть сигареты.

— Алексей, — девушка нервно потушила окурок, — мне страшно, я не хочу это видеть.

— Да что ж бояться? Сейчас всем помогут, а потом и нам подскажут выход, — начал я ее успокаивать и осекся. Одноглазый бородач, бывший первым в очереди, разделся и лег на каталку: глаза закрыты, руки по швам. А врачи деловито начали его вскрывать. Вот уже вскрыта грудная клетка, руки сортируют внутренности по тазикам…

И я понял: это не просто врачи. Это патологоанатомы. Безумные патологоанатомы, вскрывающие живых людей.

Я зашептал:

— Аля, Алечка, валим отсюда, пока не поздно…

— Мне нельзя, мне туда, — она показала на маньяков. — Побудь со мной, ты живой, тебя не тронут. А мне страшно.

Это ее «ты живой» меня окончательно разозлило:

— Твою мать! — зарычав, я взвалил девушку на плечо. Спина тут же испачкалась чем-то липким, просачивающимся сквозь красное платье на груди. Стараясь не думать, что это, я рванул по коридору прочь из этого ада.

Входная дверь была закрыта. Все, приплыли.

Раздался скрип, из ближайшего кабинета выглянул двухметровый мужик, не иначе, ряженый. Все тело покрывала шерсть, на голове рога, а вместо носа пятачок. «Интересный костюм», — подумал я отстраненно.

— Эй, рогатый! — черт оглянулся. — Помоги дверь открыть.

— Тебе открою, тебе здесь не место, а девушку оставь.

— Брось шутить, а то перекрещу, — не знаю, почему я вспомнил эту фразу. То ли Гоголя перечитал, то ли Высоцкого переслушал, но рогатый пожал плечами и одной рукой сорвал амбарный замок.

— А девку оставь, пожалеешь. Ей в котел пора.

— Леша, — раздался жалобный голос. — Бросьте, вам жить надо…

По лестнице поднимались еще двое. Поняв, что это ни хрена не ряженые, я самым натуральным образом обгадился, а черт с лестницы произнес:

— Мы тебя не тронем, а вот Алевтину оставь.

— Хрена вам под воротник, — злобно зарычал я и рванул обратно.

Паталогоанатомы разделывали бабушку, а рядом вертелся висельник в белом халате и канючил:

— Ребят, меня, вообще-то, вне очереди надо, я ж медработник.

Увидев его, просто так расхаживающего с веревкой на шее, я чуть повторно не наложил в штаны.

Забежав в пятьсот седьмой, я рванул к распахнутому окну. А там, на улице, на свободе, заканчивалась осень и раздавался запах тлена. Я не знал раньше, как он пахнет. Так вот, тлен пахнет прелой листвой, землей и спиртом. И легкий запах тухлого. На облезлых деревьях сидело воронье. И куда делась весна, радовавшая меня буквально час назад?

Я снял Алевтину с плеча, вынул свой брючной ремень и пояс ее платья, мокрый от крови. Я решил ни за что не отдавать ее монстрам, спасти во что бы то ни стало, пусть и ценой своей жизни. Я никогда не был героем, убегал даже от уличных драк в детстве, но сегодня я понял: ради нее стоит умереть.

Привязав девушку к себе так, чтобы она была впереди меня, спиной ко мне, я поковылял к окну.

— Леша, оставьте меня, не надо…

— Заткнись и слушай, — я был уставший и злой, мой голос дрожал от страха. — Сейчас мы отправимся в полет. И не вздумай пошевелиться, угробишь обоих. А тебе здесь не место. У тебя глаза красивые.

С грузом на груди я взгромоздился на окно, встал в полный рост, лицом к двери, и прыгнул спиной вниз. У меня нет шансов выжить, но мое тело смягчит падение девушке, и, может, она сходит потом на мои поминки. Главное, упасть спиной.

Долгие секунды полета я видел блеклое небо и белоснежного мужика с огромными пушистыми крыльями. Он ухватил нас за пояса, следом подлетел второй такой же, потом третий, и я почувствовал, что мы летим вверх и вправо. Если есть черти, то почему бы не быть ангелам, подумал я.

— Самопожертвование — высшее проявление любви, — услышал я неимоверно добрый мягкий голос. — Ты спас…

Потом меня вырубило.

Очнулся я в больнице, на этот раз в нормальной. Оглядев себя, я обнаружил, что забинтовано почти все тело. На ноге гипс, рука перевязана, грудь что-то сдавливает.

— Где Алевтина?

Надо мной склонилось лицо в маске:

— Какая Алевтина? Вам отдыхать надо.

Сзади раздался второй голос:

— Маш, как его зовут?

Ответил я сам:

— Соболев Алексей Петрович.

— Во втором боксе ваша Алевтина. Тоже Лешу спрашивала. Вас, наверно.

— Жива? — я задал самый глупый вопрос.

— Жива, жива, еле вытащили, отдыхайте, после поговорим.

— С меня коньяк, — я с облегчением откинулся на подушку.

Через две недели я уже мог перемещаться на костылях, кое-где начали проходить ожоги. И хотя врачи ворчали, все время я проводил у постели Алевтины. А через месяц она приехала ко мне в палату на инвалидной коляске.

Друзья принесли мне ноутбук, и я прочитал про ДТП, в которую угодила наша маршрутка. Пьяный водитель «КамАЗа» размазал нас по асфальту. Что-то загорелось, случился пожар. Из девяти пассажиров микроавтобуса выжили только двое — я и Алевтина. Оба водителя погибли. Я пролистывал фото с места происшествия и узнавал людей, сидящих в той очереди. Бровастый бородач был виновником ДТП, бабушку выбросило на асфальт, по пути распоров ей живот. Кстати, Ходяков повесился в то утро от несчастной любви, правда, не в кабинете, а у себя дома. Об этом я узнал из разговоров медперсонала.

Меня выписали через четыре месяца. Алевтина выехала через полгода на инвалидной коляске. На ней же моя будущая жена въехала в ЗАГС.

Как-то после нескольких операций, прогуливаясь по парку уже на своих ногах, Алевтина рассказала мне о том, что было с ней. Ее воспоминания полностью совпадали с моими, за исключением одного момента. Ей, как и остальной очереди, дали направление в морг.

— Знаешь, как мы тебе завидовали, — она вздохнула. — Ты-то был живой… Читать полностью…

Скелетхильда — магическое существо из игры \»The Sims 3 Supernatural\». Живет в небольшом домике, если позвонить в колокольчик, выходит из домика. Она, что-то вроде дом работницы. Как выглядит: женский скелет, одетый как дом работница. Если кто-то хочет ее вызвать, знаю как.

Понадобится:
1. Колокольчик (любого размера)
2. Лист бумаги
3. Свеча (любая)
4. Прядь волос (3-4 сантиметра и обязательно своя)
5. Зеркало (карманное)

Итак, начнем. В 21 час положите лист бумаги на пол. По листу бумаги разбросайте волосы, не оброня ни одной волосинки на пол. Зажгите свечу и ее огнем подожгите волосы на листке, главное, не спалите листик до конца. Свечу поставьте на стол, чтоб не упала. Затем произнесите слова: \»Скелетхильда, пройди ко мне через все силы и власти, защити меня от напасти\» — 4 раза, шепотом. Закройте глаза, поднесите к лицу зеркальце и держите глаза закрытыми примерно 20 секунд. Потом откройте глаза. В зеркале вы увидите свое отражение, а позади себя — Скелетхильду.

Делайте с ней, что хотите. Главное не боятся и не паниковать. Она не имеет право что-нибудь с вами сделать, разве что помочь, а если захотите ее к себе призвать, позвоните в колокол.

Советы: если вы решили вызвать с подругами, то на листе бумаги должны быть и их волосы, говорить должны вместе, а смотреть в зеркало одна, закрывать глаза все должны, иначе ее будет видеть только тот человек, который закрыл глаза. Колокольчик тоже у каждого должен быть. Ее лучше часто не напрягать, а то обидется и уйдет.. Читать полностью…